- А я море, - ответила я тихо. - Почему ты ушел?
- Знаешь, милая, выбирая жену или мужа, проверяй прошлое. Это как покупка бэушной машины, - поцеловал он меня в лоб, и я разрешила ему это. - Как только ты за нее заплатишь - она полностью твоя.
- Знаешь, до него я молчала. До Адама мои демоны все время молчали. А когда начинали говорить, они лишь кричали и истязали меня, - потекла слеза по моей щеке, и мужчина прижал меня к себе. - А Адам... он заставил их всех замолчать. Он изгнал их.
«Не нужно бояться. Ты можешь потерять лишь то, что должно быть потерянно. И хорошо потерять это как можно скорее, потому что чем дольше оно сохраняется, тем становится сильнее». Ошо.
- Какая она? - слышала я нежность в его голосе. - Маленькая Оливия?
- Любящая, - улыбнулась я в ответ. - Храбрая и улыбчивая. Верная и сентиментальная, как и каждый ребенок. Но также она сильная, вспыльчивая, порой язвительная и слишком честная.
- Я буду приходить к тебе всегда, девочка моя, - снова поцеловал он мои волосы. - Даже когда ты не будешь меня видеть, я все равно буду приходить к тебе. Когда ты будешь грустить или плакать. Когда выйдешь замуж и родишь еще одного потрясающего ребенка, я буду возвращаться к тебе. А потом, когда я умру, увижу лишь твое лицо перед смертью. И буду приходить к тебе во сне.
- Кем ты работаешь?
- Я хочу, чтобы ты просто сохранила эту улыбку для меня, - отошел он и взял пакет из пола, передавая его мне. - Открой его, когда я уйду. Я очень люблю тебя, Донна. Ты можешь мне верить.
- Выпьешь со мной кофе?
- У меня нет иммунитета в США, так что я надеюсь, что свадьба будет на другом континенте.
Затем он ушел, а я смотрела ему в след. Лишь спустя несколько минут сбежала вниз и, открыв входную дверь, не увидела никого. Это была тихая боль, и не было истерик и невыносимого крика. Ты не хочешь говорить и не хочешь чувствовать, но уже легче. Боль, которую чувствуешь из-за чего-то, лучше и слаще, чем из-за того, с чем не знаком. Но нужно понять, принять это и жить дальше. Ведь теперь я знаю его лицо. Знаю, кого видела во снах, когда была ребенком, и могу говорить о нем. Пусть он и не был папой, но он был единственным отцом, которого я знаю.
«Ты никогда не думаешь, что последний раз - это последний раз. Ты думаешь, что будет еще шанс. Ты думаешь, что у тебя есть вечность, но это не так».
- Ди, ты в порядке? - услышала я голос Адама. - Иди ко мне, родная.
- Да, - вложила я свою ладонь в его руку. - Я в порядке. Это был мой отец, - усмехнулась я. - Мой отец, и он наконец-то встретился со мной.
- Донна, я, правда, очень рад, что тебе легче, но помнишь то дело, в котором похитили девочку?
- Да, - нахмурилась я. - Что-то случилось?
- Да, и мне нужно уехать.
- Хорошо, - поцеловал меня Адам в щеку, прежде, чем направиться к машине. - Адам? - окликнула я его. - Можно мне с тобой?
И тут он посмотрел на меня таким взглядом, которым не одаривал никогда ранее. Словно весь мир не имеет значения, и он наконец-то начал мне верить.
- Ты серьезно? - застыло удивление на его лице. - Ты хочешь поехать в место, которое больше всего ненавидишь?
- Ты сделал многое ради меня, Адам, - подошла я к машине, останавливаясь со стороны водителя. - И я готова сделать это ради тебя.
Когда мы приехали в участок, все смотрели на меня с удивлением и некоторые даже с презрением, но Адаму, кажется, было плевать. Я, похоже, на их больших экранах была знаменитостью, но только сейчас и мне было плевать.
- Это та девочка, - показал Адам фото на экране. - А это девочка, которую нашли.
- Они идентичны, - нахмурилась я.- Что не так?
- Донна, будь повнимательней. Дети растут, и глаза - зеркало души, но даже они могут меняться. Но кое-что не меняется, а лишь растет. А теперь посмотри внимательно на фото и скажи, что тут не так.
Я подошла впритык и осматривала каждый дюйм двух фото. И тут я заметила.
- Уши, Адам, - вскрикнула я, поворачиваясь к нему. - Уши разные, хотя девочки идентичны.
- Верно, Ди, - усмехнулся он. - Уши не меняются. И тут возникает вопрос, как у обоих девочек идентичная внешность, идентичное ДНК и разные уши.
- Когда ее вернули? Как она вернулась домой?
- Ее высадили возле дома после выкупа, которые все-таки перевели на счет родители. Они говорят, что это их ребенок, но мне не сходятся уши.
- Адам, родители чувствуют своего ребенка. Даже когда я не помнила Оливию, то все равно чувствовала, что она мой ребенок.
- Донна, я знаю, что прав, - бросил он бумаги на стол. - Но не могу этого доказать. И я не могу понять, где другой ребенок, и почему девочки так похожи.
- А что их родители?
- Родители утверждают, что это их дочь, но вот, - взял он планшет, снова на экране показывая новое фото. - Но это уже не первый случай, и меня ужасно бесит, что я не могу доказать, что прав.