- Если ты не заткнешься, внутри меня проснется маньяк, который захочет убивать.
Он улыбнулся, и его взгляд стал мягче. Когда уголки его губ приподнимались, у него появлялась складка над носом, и ямочки были очень четко видны. Адам становился похож на семнадцатилетнего мальчишку.
- Ты не сможешь меня убить, - сказал он с улыбкой, держа меня за талию.
- Нет, не смогу. И только потому, что буду первой подозреваемой, - попыталась я отойти, вцепившись в его руки. - Чего ты хочешь?
- Провести с тобой неделю.
- Значит, если я проведу с тобой гребаную неделю, то ты от меня отстанешь?
- Солнышко, я почти уверен, что ты этого не захочешь, - подмигнул мне Адам.
- Ты слишком самоуверен.
- Именно это тебе во мне и нравится.
- Вообще-то мне ничего в тебе не нравится.
- Врунишка, - поцеловал он меня в щеку.
Я пыталась оттолкнуть его, и день со днем у меня все хуже и хуже получалось.
- Слушай, давай уже потрахаемся, и ты отвалишь от меня, тем самым получив свою прихоть, - сказала я выругавшись сквозь зубы.
Он взял мое лицо в руки, нежно касаясь своими губами моих. Этот жест не говорил об обещании, но объяснял, что чувства - не слабость. В касаниях Адама нежности было больше на целую жизнь, чем в сексе со всеми остальными.
- Ты не просто очередная прихоть, - сказал он, явно сдерживая злость. - Да, я вел себя как задница, но в моей жизни все изменилось с твоим появлением. Ты заставила меня посмотреть на кого-то, кроме своей персоны, тем самым привлекая внимание. Мой мир застыл на тебе, понимаешь?
- Я не верю в это, - прошептала я. - Я мало во что верю очень долгое время.
- Во что ты веришь?
- В секс и смерть. Это вещи, которых не избежать.
- Поехали ко мне, Донна.
- Отвези меня домой.
- Да не нужен мне секс, Ди, - выругался он. - Я просто хочу поговорить.
Адам не выпускал меня из своей хватки, и я перестала сопротивляться. Капли дождя стекали по нашим лицам, и в этот момент мне было чертовски хорошо. Впервые за долгое время я чувствовала биение сердца у себя в груди. Адам молча взял мне за руку, сел на мотоцикл, и я обняла его за талию. Он накрыл ладонями мои руки, прежде чем тронуться с места. Этот жест был настолько интимным, и моя броня начала падать с той же скоростью, которую показывал спидометр во время езды.
Войдя в дом, я удивилась его чистоте и порядку. Я ожидала холостяцкую квартиру с разбросанными банками пива на барной стойке. Но здесь все было по-другому. Стерильная чистота. Белая мебель, черные кожаные кресла и неоновые потолки. В столовой посредине находился деревянный стол с двенадцатью стульями и висело множество картин на стенах.
- Ты умеешь рисовать? - спросила я, осматривая каждую.
- Нет, но ценить умею, - ответил Адам, наблюдая за мной. - Иди в ванную. Там есть свежие полотенца и банный халат, а когда выйдешь, я накормлю тебя лазаньей.
У него была очень большая ванная, и я никогда бы не подумала, что тут обитает холостяк. Помещение цвета слоновой кости, черный рукомойник с белыми проделками и белая тумба, на которой стоял букет белых роз. Не думала, что увижу тут цветы. В углу была душевая кабина и огромное зеркало во всю стену. С другой стороны находилась ванная гигантских размеров, и, включив воду, я собрала волосы в пучок и стала напротив зеркала. Раз умирать, то с музыкой. В твоем стиле, Донна.
Я пыталась собрать воедино все мысли, которые на данный момент крутились в моей голове. Меня бросало то в жар, то в холод. Я и дрожала, и успокаивалась. Адам готовил мне еду, запах которой я уже могла учуять, и ухаживал за мной. Кажется, даже заботился периодически. Но все же мне необходимо было уединение. Было время, когда мы с Эмили жили вместе и идеально понимали друг друга. Обычно мы молчали или читали. Каждый думал о своем и понимал, когда другой хочет тишины и одиночества. А сейчас вся моя жизнь перевернулась верх дном. С первого дня, как Адам появился, он не оставлял меня, не давал забыть о себе, и все это время я обманывала лишь себя, пытаясь уйти как можно дальше.
Я взглянула на себя в зеркало, прежде чем выйти за дверь. Надела белый банный халат и, покинув ванную, смотрела на спину Адама. Он выглядел потрясающе, с какого ракурса не поставь. Слишком красив, умен, обаятелен, но порой я чувствовала фальшь, хоть и не могла понять, в чем именно. Он словно каким-то шестым чувством так же почувствовал меня и обернулся. Подойдя ко мне, Адам взял в ладони мое лицо и поцеловал в щеку. Совершенно не было настойчивости или властности, и даже его обычной дерзости, а только проявление заботы и отдаленной попытки защитить.
Он взял меня за руку и повел к столу. Адам подал бокалы с вином и тарелки с лазаньей, приступая к еде.