- Плохие вещи случаются с тобой, Донна, - допила Эмили вино и поднялась, протягивая мне руку. - Ты не можешь от них спрятаться, даже если очень хочешь. «Есть в воспоминаниях всякого человека такие вещи, которые он открывает не всем, а разве только друзьям. Есть и такие, которые он и друзьям не откроет, а разве только себе самому, да и то под секретом. Но есть, наконец, и такие, которые даже и себе человек открывать боится, и таких вещей у всякого порядочного человека довольно-таки накопится». Федор Достоевский.
Я вложила свою руку в ее ладонь, и мы направились к выходу. Мы выбросили в урну бокалы и бутылку, и я последний раз обернулась, понимая, что назад пути уже нет и никогда не будет. Все получают конец, и все проживают свою сказку.
- Просыпайся, милая, - почувствовала я поцелуй Адама на своей щеке. - Вскоре я буду твоим мужем.
- Будь другом сначала, - ответила я. - Сделай кофе.
- Мне нужно поговорить с тобой, Донна, - слышала я улыбку в его голосе, хотя сама не открывала глаза. - Но кофе уже готов. Я знаю, что ты не будешь говорить со мной без него.
Я повернулась к нему и всем своим видом показала, что меня не радует то, что мне пришлось проснуться так рано.
- Помнишь ресторан, который так любит Эмили? - передал он мне кофе.
- И?
- Так уж случилось, что нам всем грозит опасность, и неизвестно, когда она снова настигнет нас.
- Ты меня пугаешь, Адам.
- Там есть подвал, и в нем мы сможем обсуждать и помогать другим.
- Адам, я не знаю, что ты надумал себе, но я против.
- Ди...
- Нет, - перебила я его. - У нас три дочери, и я не хочу больше переживать, что в один день один из нашей семьи может не вернуться.
- Донна, Донна, - прижал он меня к себе, целуя мои щеки и губы. - Твои привычки - мои. Я слушаю тебя, потому что твои слова важны, Донна. Они важны для каждого нерва в моем теле. И я люблю говорить о тебе по причине того, что лишь в эти моменты мои глаза действительно выражают чувства.
Я улыбнулась и легко дотронулась своими губами к губам Адама.
- А теперь уходи, и увидимся завтра у алтаря, Адам Майколсон.
«Время невозможно остановить, но ради любви оно иногда замирает». Перл С. Бах.
Эпилог
- Тебя это украшает, Эм, - взяла я на руки Джозефа.
- Что?
- Твои сыновья. Они украшают тебя и твое сердце.
Ты больше никогда не почувствуешь такого тепла, как от рождения ребенка. И твое сердце больше никогда не будет принадлежать только тебе. После, ты всегда начинаешь поступать правильно. И я рада, смотря на семью, которую создала, на семью сестры, которая есть у нее, что все, что мы прошли, в конечном итоге стоило этого. Пусть раньше я, Донна Картер, могла жить без счастья, без угрызения совести и чувства долга, но я никогда не могла жить без семьи.
Джозефу было пять, и сейчас мы старались проводить все наше время с детьми. Все слишком изменилось, и ресторан Эмили чаще всего служил не для праздников, но и в этом была своя прелесть. Мы защищали друг друга и знали все, что происходит за пределами наших домов. Мы следили за нашими врагами, держа их всегда неподалеку, и лично мне это давало гарантии.
- Мама, - позвала меня Оливия. - Кажется, Себастьян проснулся.
- Милый, - отдала я своего крестника Эмили. - Мне нужно отойти.
Джозефу уже и было пять лет, но мы до сих пор носили его на руках, как младенца. Он был настолько уникальным ребенком. Его обаяние притягивало, и улыбка могла заставить забыться при любом наплыве злости.
Сегодня мы праздновали день рождение Эстель и находились в доме Вудсов. Я поднялась на второй этаж, и пока все смотрели за детьми, пили вино и жарили ребрышки, я открыла дверь в комнату для гостей и подошла к своему сыну. Ему было всего два месяца, и он был поразительно похож на Адама. Себастьян был светловолосым мальчиком и первым мужчиной, которого я полюбила, не следуя списку. Да и с того момента, как я «выросла», прошло достаточно времени, и списки перестали иметь значения. Конечно, я совру, если скажу, что все всегда гладко. С Адамом мы до сих пор ругаемся и спорим, но потом так же страстно миримся.
- Привет, мой мальчик, - взяла я сына на руки, держа головку. - Мамочка рядом. Ты как?
Он замолчал и смотрел на меня заинтересованным взглядом. У него были такие же глаза цвета морской волны, и казалось, что этот ребенок был лишь копией Адама, но также я замечала проблески себя в его взгляде. Я взяла бутылочку из тумбы и легла на кровать, положив Себастьяна рядом. Он начал есть, и я улыбалась, целуя своего сына в носик.