- Я не слышу.
- А ты прислушайся.
- Я знаю, что не хотела бы сейчас быть в другом месте.
- Ты естественная.
- Единственное естественное во мне - это стервозность.
Ван Гог сказал: «Когда у человека горит огонь и есть душа, то он не в силах сдерживаться. Пусть лучше горит, чем тухнет. То, что внутри, все равно выйдет наружу».
Каждому дается шанс на искупление, но я множество своих шансов пропускаю годами. Но за всю свою жизнь я поняла: если хочешь найти нужного человека, сначала нужно найти себя.
- Девочка, - прошептала я, наполняя еще один бокал и смотря на горящий огонь. - Обычно мне снится девочка, которая душит меня, смотря мне в глаза. И я не отпираюсь, разрешая ей это.
- Ты знаешь, что это значит?
- Нет, - солгала я. - Впрочем, это не важно.
- Стейси уехала, - перевел он тему. - И мне звонил Майкл.
- Слушай, он часть семьи, - поставила я пустой бокал на журнальный столик. - Но порой он ведет себя как кретин.
- Это обаяние нашей семьи, - улыбнулся Адам. - У каждого есть свои родственники, но мы все с разными фамилиями и ДНК ведем себя как кретины.
- Адам, - услышала я голос Брайана. - Нам пора ехать.
- Да, хорошо, - поцеловал Адам мою руку. - Ведите себя прилично, девушки.
- Вы уезжаете в четыре утра? - спросила Эмили.
- Спи, милая, - поцеловал ее Брайан. - Мы скоро будем, а ты даже не заметишь моего отсутствия.
- Изумительно, - почти промурлыкала подруга.
- Черт, - засмеялась я, разыгрывая презрение. - Это отвратительно.
- Мне нужно две чашки кофе, - сказала Долорес.
- Зачем две? - все еще улыбалась я.
- Одну пусти мне прямиком по венам.
Когда мужчины ушли, Долорес принесла сумку и достала оттуда пакет.
- Мы же взрослые женщины, - развела я руками.
- Вот именно, - ответила Эбби, держа в руках чашку с кофе.
И вот мы, взрослые женщины, сидели и курили травку после отвратительно проведенной ночи, но все же в кругу семьи. Тут было о чем подумать. Не хватало только Стейси, но ее беременность не разрешала при ней даже вентилятор включать. И я надеялась поговорить с ней в скором времени.
- С кем бы вы переспали в ваших самых грязных фантазиях? - спросила Долорес.
- Дуэйн Джонсон, - ответила Ева.
- Уилл Смит, - добавила Эмили, делая очередную затяжку.
- Может, Брайан разрешит тебе, - засмеялась Эбби. - Ричард Гир.
- Он как лабутены, - хохотала я. - Всегда в моде.
- Знаете, я понимаю Стейси, - исчезла улыбка с лица Эмили. - После разрыва улицы, места и песни становятся ходячим воспоминанием.
Нью-Йорк - город, в котором можешь не встретить дважды одного человека. Я столько лет словно бежала и не знала, куда именно. Все, что там внутри нас, в том числе наше прошлое, уничтожает все хорошее, что есть в настоящем.
Вскоре мы собрали вещи и вызвали такси. Сегодня меня посетила еще одна мысль, и я хотела, чтобы Эмили помогла мне, но говорить при всех не хотела. Когда в машине остались только мы с ней, я взяла ее за руку.
- Я хочу найти своего отца.
- Что? - удивленно посмотрела на меня Эмили. - Зачем?
- Он заслуживает прощения.
- Ди, ты не должна делать этого ради нее.
- Нет, я хочу сделать это ради себя, - прошептала я. - Ты мне поможешь?
- Я буду поддерживать тебя и помогу, если хочешь его найти. Но я не дам ему обидеть тебя, особенно учитывая, что ты едва его знаешь.
- Я его не знаю, Эмили, - отрицательно покачала я головой. - И просто хочу увидеть его, учитывая его слишком долгое отсутствие в моей жизни.
Я приехала домой, заперла дверь и, включив музыку, достала из нижнего ящика комода фотоальбом, где была единственная фотография. Сев на диван, я расплакалась. Каждую ночь я видела ее и понимала, что никогда не смогу увидеть вживую ребенка, которого не знаю и не узнаю уже никогда.
Чувство вины было эмоцией, которое я не испытывала годами. Я не лгала и не совершала поступков, которые считала неправильными. До определенного момента. И после поступка, который совершила, так же стойко выдерживала каждый взгляд матери, Алекса и федералов.
«Я знал уже, что, если с чем-то расстаешься, плохим или хорошим, остается пустота. После плохого пустота заполняется сама собой. После хорошего ты заполняешь ее, только найдя что-то лучшее». Эрнест Хемингуэй.
Адам дал мне адрес клуба, и я решила туда поехать. Хуже, чем есть, уже быть не могло.
- Тут женщины, которые испытывали насилие или просто потерялись, - сказал он, наматывая бинты мне на руки. - Ты можешь помочь себе тут сама, а в будущем - кому-то еще, кто тоже будет нуждаться в этой помощи, Донна.
По моему лицу струились пот и слезы, но становилось легче. Я превращала злость в силу и знала, где теперь мне будут рады. Если не люди, то бинты уж точно. Адам сидел на скамье и наблюдал за мной.