- Ты посадил меня сюда, - откашлялся он, когда я оттолкнул его. - И знал, что я долго не просижу тут.
- Да, ты тут, потому что я могу это сделать.
- Считаешь себя крутым?
- Да. А ты никто. Ты столько лет прикрывался ею, подставляя ее под прицел.
Я еще раз взглянул на камеру и достал из ботинка охотничий нож.
- Что ты делаешь, черт возьми? - закричал этот кретин. - Все узнают!
- Об этом я уже позаботился, - ответил я тихо.
Я ударил его ножом в живот, и Алекс снова закричал, отскакивая. Он пытался убежать, но мне было плевать, что у нас явно неравные силы. Мне нужно было его припугнуть, чтобы он не добрался к Донне и малышке.
- Что у вас есть общего? - спрашивал я, смотря на него. - Почему Донна защищает тебя?
- Она любит меня, - испустил Алекс смешок. - У нас есть общий ребенок, правда, я не знаю, жив ли он.
Я снова пересек комнату и провел ножом от его ключицы к ребрам, смотря как кровь стекает по коже. Я уже более, чем достаточно повредил его, но у меня перед глазами была красная пелена, и я хотел его покалечить. Схватив Алекса за одежду, я ударил его кулаком по лицу, явно сломав нос.
- Это тебе за боль, причиненную Донне, - прорычал я. - Ты будешь страдать, пока я не закончу. Тебе никогда не следовало прикасаться к ней, - бил я его каждый раз, чувствуя, что мне становится легче. - За каждую секунду ее страха ты получишь то же самое, а потом сдохнешь.
Затем я вышел из камеры и качнул головой охраннику, что закончил. Я знал, что будет дальше, и пусть я был больным на всю голову, но я наслаждался болью этого кретина.
Я соскучился по нашим разговорам с ней и по ее запаху. По тому, как она засыпала у меня на груди и каждое утро просыпалась, повернувшись спиной ко мне. Она занималась со мной сексом и разговаривала, потому что хотела. Хотела именно меня, а не что-то от меня. Донна изранена, но она всегда боролась. Это была ее дальняя дорога за всей этой красивой упаковкой. Знал ли я когда-нибудь подобную женщину? Нет. И я понял, что, несмотря на все, я не готов отпустить лучшее, что я когда-либо встречал. Но в то же время я помнил, как она освободилась из моей хватки. Как она смотрела на меня. Я так хотел прикоснуться к ней. Дерьмо. Я не мог побороть это. Я готов был пойти на что угодно, чтобы она вернулась ко мне.
Я прошел по коридору и вышел на улицу. Холодный воздух ударил мне в лицо, и я двинулся дальше. Завернув за угол, я ударил кулаком по кирпичной стене сначала один, второй, а затем и третий раз. Я хотел, чтобы эта боль заглушила ту, что я чувствовал внутри. Я был потерянным и уязвимым. Я не мог уйти. Никогда не мог ее оставить, даже когда узнал, что все, что она говорила, было ложью. Реальность беспощадна. Я испытывал ярость от того, что пытался вытащить ее оттуда, откуда нет выхода. И самое отвратительное было то, что даже сейчас я хотел Донну. Хотел ее больше всего на свете.
Но я не был Брайаном, как и Донна не была Эмили. Эмили любила моего друга и сражалась за него и его чувства больше, чем способна обычная женщина. Донна никогда бы не сражалась за меня.
Я приехал в свое казино и, как только решил закрыться в кабинете, услышал, как меня окликнули. Я повернулся и увидел девушку.
- Мелони, - сказал я сухо. - Что ты тут делаешь?
- Мне нужно с тобой поговорить.
- Давай через несколько дней, мне нужно кое-что забрать, а потом домой.
- Адам, пожалуйста.
- Черт с ним, поехали.
Я взял служебную машину и открыл ей дверцу, наблюдая замешательство и озадаченность на ее лице.
- Что случилось? - спросил я.
- Я рассталась со своим парнем, и теперь мне негде жить.
- Ты хочешь, чтобы я освободил тебе комнату? - спросил я с сарказмом.
- Я была бы не против, - усмехнулась девушка. - Я теперь свободна.
- А я нет.
- Адам, ты всегда свободен, я же тебя знаю.
Нет. Я понял, что она совсем меня не знала. Мелони совсем не понимала меня, и я задумался, как мог быть с ней столько времени. Она пахла духами. Слишком резкими, в отличии от Донны, ведь женщина, которую я любил, пахла, как чертов рай. В ней было сочетание запаха яблок и корицы. Донна была такой совершенной, что это причиняло боль. Я закрыл глаза и сделал несколько вдохов, чтобы успокоиться.
- Ну так что? - снова спросила она, когда мы вошли в мой пентхаус.
- Я дам возможность тебе пожить в другой квартире. Отдельно от меня. У тебя будет неделя, чтобы повзрослеть. Сделай себе выпить, - сказал я, уходя. - Я в душ.
У Мелони был пирсинг в пупке и татуировка под тазовой костью. Раньше мне казалось это сексуальным, но сегодня все, о чем я мог думать - это то, что у Донны безупречное тело. Периодически с Мел мы раньше спали, удовлетворяя потребности друг друга. А потом она сказала, что влюбилась в меня, и я решил все порвать. У меня было много таких женщин, чем я точно не горжусь теперь, но встретив Донну, все изменилось. И это что-то - я сам.