Но Володька ничего не хотел. Он не знал, что от холодного снега будет так жарко. И так тошно. Он молчал.
И вдруг мальчик сказал:
- Мама, позови папу.
Мама повернулась к окну. Она сделала вид, что не расслышала просьбу сына. Она надеялась, что он тут же забудет о ней.
Но, выждав немного, Володька повторил:
- Позови папу.
Мама не двигалась. Она стояла спиной к сыну, и он не видел, как лицо ее стало беспомощным, а глаза наполнились слезами. Она могла многое сделать для сына. Подарить ему дорогую игрушку, купить вкусненького. Могла работать для него с утра до вечера. Могла отдать ему свою кровь, свою жизнь. Но где она могла взять ему папу?
А Володька ждал, когда она пойдет за папой. И она пошла. Она вышла в коридор и медленно направилась к соседней двери. Она шла к чужому человеку, чтобы попросить его на несколько минут побыть папой.
Преодолевая чувство стыда и унижения, мама постучала в соседнюю дверь.
- Да! - послышалось изнутри.
Голос показался маме резким и неприветливым. И от этого стало еще труднее. Но она все же отворила дверь.
Сосед сидел за столом и пил чай. Вероятно, он только что вернулся домой, потому что на нем были сапоги и рубашка защитного цвета с черным галстуком. Он пил чай и читал газету.
Когда мама отворила дверь, он поднял на нее удивленные глаза и встал, не выпуская из рук стакана и газеты. Он не подал ей стул и даже не предложил войти в комнату. Она так и стояла на пороге.
- Сергей Иванович, - сказал мама, и голос ее дрогнул, будто что-то в нем обломилось. - Сергей Иванович, он зовет вас отцом. Я не знаю, почему это взбрело ему в голову. Он маленький и глупый.
Мама говорила, а сосед растерянно смотрел на нее и кивал головой. Казалось, речь идет не о нем, а о другом человеке. Он все не понимал, что же от него нужно.
- А сейчас, - продолжала мама, - он болен. И он зовет вас.
Мама замолчала. Опустив голову, она ждала, что ей скажет сосед. А сосед ничего не сказал. Он вдруг засуетился: поставил на стол стакан с чаем, бросил газету на кушетку и почему-то стал натягивать на плечи форменную куртку.
- Сейчас иду, - пробормотал он.
Зачем ему понадобилась куртка с погонами и знаками отличия? Ведь не начальство вызвало его.
Он пошел за мамой.
Осторожно, словно боясь разбудить, подошел он к Володькиной постельке и, наклонясь к нему, спросил:
- Болеешь, брат?
Володька кивнул головой. Его больные глаза радостно засветились. Он приподнялся на локте и спросил:
- Ты высоко летаешь?
- Высоко, брат, - ответил летчик.
- Выше Сапрунова?
Сосед усмехнулся:
- Э-э, да ты, оказывается, знаешь Сапрунова? Знаком с ним?
Володька затряс головой. Он не был знаком с прославленным летчиком военного городка. Он слышал о нем.
- Выше Сапрунова пока не летаю, - произнес сосед, - но царапаю небо потихоньку.
Володька почему-то представил себе папу, царапающего небо ногтем. И мальчик покосился на его руку. Ногти на руке летчика были коротко подстрижены. "Трудно такими царапать небо", - подумал Володька.
С приходом Сергея Ивановича он оживился. Вероятно, когда рядом с тобой папа, то никакая болезнь не страшна. Мама вышла в кухню. И они остались одни: сын и папа.
Сергей Иванович был одиноким человеком. У него никогда не было ни семьи, ни детей. И к детям он относился не то чтобы с неприязнью завзятого холостяка, а как относятся к чужой, очень хрупкой вещи: стараются не брать в руки, чтобы случайно не уронить. Но с Володькой он обращался смело. Он клал ему руку на лоб, и переворачивал его на "другой бочок", и даже попытался рассказать ему сказку. Сказка получилась похожей на быль: про самолет, механика и генерала...
Новое, незнакомое чувство робко прорезалось в сердце человека, привыкшего иметь дело с солдатами и ревущими машинами.
Глядя на маленького горящего Володьку, он вдруг поймал себя на мысли, что с удовольствием сам переболел бы за него гриппом: ему - что, а малышу - тяжко.
Было уже поздно, когда сосед собрался уходить. Но Володька ухватил его за руку:
- Папа, не уходи!
Он держал руку Сергея Ивановича, как будто эта сильная мужская рука была его жизнью и без нее все вокруг теряло всякий смысл.
- Да я не ухожу, - виновато говорил Сергей Иванович. - А ты спи.
Но Володька боялся уснуть, хотя его сильно клонило ко сну. "Вот усну, а он уйдет", - думал мальчик и изо всех сил старался удержать глаза открытыми. А губы его тихо шептали:
- Ты не уходи... А я больше не буду есть снег. И лазить по заборам не буду... И суп буду доедать... Не уйдешь? А?
И сквозь сон слышал спокойный голос Сергея Ивановича:
- Не уйду, не уйду.
В конце концов Володька уснул. Так и уснул, не выпуская из своих рук папину руку.
В те редкие дни, когда Володька заставал папу дома, он старался как можно дольше побыть с ним. И Сергей Иванович с завидным терпением выполнял все желания своего новоявленного сына.
- Слушай, - говорил Володька (он всегда обращался к Сергею Ивановичу "слушай"). - Слушай, покатай меня на кликушках.
- Что-что? - переспрашивал Сергей Иванович.
- На кликушках, - невозмутимо повторял Володька и начинал карабкаться на плечи Сергея Ивановича.
И тот послушно подставлял мальчику плечи. А потом, почувствовав на себе всадника, начинал ходить по комнате.
- Быстрей! - командовал наездник и крепко обвивал руками шею своего коня. Потом Володька просил: - Зайди за мной в садик. За всеми в субботу заходят папы.
Сергей Иванович почесал затылок, однако пообещал зайти за Володькой. И слово свое сдержал.
Как-то под вечер в комнату, где Володька играл с товарищами, вошла нянечка и громко сказала:
- Пресняков, за тобой пришел отец.
Володька покраснел от удовольствия и пулей вылетел в прихожую. Там на диване сидел папа. Он был в шинели, а фуражка с золотой "капустой" лежала у него на коленях. Вид у него был строгий и торжественный. Казалось, папа боится пошевелиться, чтобы не сделать что-нибудь не так. Володька подбежал к нему и стал тянуть его за руку, а папа упирался. Он чувствовал себя неловко среди маленьких столиков, стульчиков и вешалок с коротенькими пальто.
А потом они шли вдвоем по военному городку, и Володька крепко держался за папину руку. Он старался делать большие шаги, чтобы не отставать. И все время посматривал по сторонам. Ему хотелось, чтобы его друзья и знакомые видели: он идет с папой. Пусть хоть один человек осмелится сказать: "Врешь, у тебя нет отца!"