— Я сказал: обед — это просто обед. И накормить девушку не расценивается сексуальным домогательством. Но это не значит, что никаких неприличных предложений не будет.
Глава 3. Яна
В лицо словно плеснули толчёным льдом.
Эта ледяная жижа стекала по телу, сковывая его ознобом, мешала думать, мешала говорить.
— Я заплачу за свой обед, если… — еле слышно выдавила я.
— Нет, милая, это лишнее, — покачал он головой. — Это я тебе заплачу, если ты согласишься провести со мной ночь.
— Ночь? Я?! — моргала я глазами, глядя в невозмутимое лицо Платона, а когда до меня, наконец, дошёл смысл его слов, разразилась смехом: — Вряд ли тебе понравится.
— Позволь мне самому решать, что мне нравится, а что нет, — не обратив внимания на мой нервный смех, словно его и не слышал, он полез в строгую кожаную сумку, что лежала на подоконнике и достал оттуда какую-то бумагу. Вытащил из нагрудного кармана тяжёлую перьевую ручку, снял колпачок.
Всё это не спеша и не глядя на меня, словно меня здесь и нет.
— Я серьёзно, Платон. У меня нет никакого опыта и вообще я…
— Если бы я хотел снять проститутку, — писал он что-то в документе, — поверь, я бы её снял. Меня не интересует твой сексуальный опыт.
— Но у меня его и нет. Совсем. Если ты понимаешь о чём я.
— Понимаю. Ты девственница, — равнодушно закрыл он ручку, вернул в карман и посмотрел на меня в упор. — Мне всё равно. Если не хочешь, чтобы первым был я, найди того, кого тебе захочется запомнить. У тебя есть два с половиной дня.
— На что? — обалдела я.
— На то, чтобы принять моё предложение. И это, надеюсь, поможет тебе решиться, — развернул он ко мне бумагу.
— А это… что? — смотрела я на водяные знаки. Выражением моего лица можно было иллюстрировать поговорку «как в афишу коза».
— Это миллион рублей, — ещё ближе подвинул бумажку Платон. — Вексель на предъявителя. Понимаю, не бог весть какая сумма. Но на пару свеженьких платьишек, купальник и поездку хватит. А такой скромной девушке, как ты, может, даже на две поездки. Даже на всё лето — отдохнуть и чудесно провести время, а не тратить его на втюхивание дешёвых экскурсий неблагодарным прохожим. Это просто как вариант. Ты можешь потратить эти деньги как твоей душе угодно.
— Деньги за ночь с вами?
— Не обещаю быть нежным, вкусы у меня грубоваты, но обещаю, что ничего страшного с тобой не случится.
— Вы серьёзно? — мне хотелось покрутить у виска.
Но его каменная рожа даже не дрогнула.
— Совершенно серьёзно.
— А если я не соглашусь?
— Твоё право. Я не буду тебя ни преследовать, ни настаивать, — ткнул он в вексель, где пером и чёрными чернилами была вписана сумма «миллион рублей» и стояла его подпись.
— Я отдаю тебе бумагу сразу, чтобы ты смогла снять деньги заранее и убедиться, что всё без обмана. Адрес банка, где можно обналичить вексель, указан на бланке.
— А если я сниму деньги и сбегу?
— Тогда мне придётся тебя найти и заставить выполнить условия договора.
— Простите, выебать?
— Прощаю. Выебать.
Я открыла рот, чтобы так же откровенно послать его далеко-далеко, откуда не возвращаются, но не стала. Абсурдность ситуации была настолько очевидна, что слова были лишними. Я встала:
— Теперь я могу идти?
— Ещё кое-что, — поднялся он следом. Его широкая спина, казалось, загородила окно, загородила солнце и белый свет, пока он снова доставал что-то из плоской кожаной сумки, и наконец развернулся. — Это карта с неограниченным лимитом в салон красоты, где ты можешь провести хоть весь день. За мой счёт, конечно. Это тебя тоже ни к чему не обязывает. Маски, обёртывания, сауна, эпиляции, депиляции, массаж — всё что тебе будет угодно. Ну и, возможно, мне заодно. Наслаждайся, — помахал он у меня перед носом пластиковым прямоугольником и сунул его в карман фартука к листовкам. Туда же, аккуратно свернув, положил чёртов вексель. — Куда и во сколько подъехать, тебе скажут в салоне.
— Теперь всё? — не удержалась я от едкого смешка.
— Вот теперь всё, — кивнул он серьёзно и всё так же абсолютно невозмутимо. — И да, дорогая Золушка, — заставил он меня обернуться, когда я не то, чтобы пошла, стала переставлять ноги, словно мне их только что выдали и я не умею ими пользоваться, в сторону выхода. — Запомни: время ограничено. Через два с половиной дня в восемь часов вечера срок действия векселя и моего предложения закончится. Твой миллион превратится в тыкву.
— Окей, дорогая фея, — кивнула я.
Вышла на улицу. И замерла в полной прострации.