Но та новая, доселе небывалая власть, которая не обжиралась при всеобщем недоедании, которая не дрыхла беспечно перед лицом всеобщей беды, — та власть понимала: как ни тяжел, как ни унизителен с таким неимоверным трудом достигнутый Брестский мир, но все же — мир, все же передышка, и есть возможность преодолеть трудности, решить проблемы, поубавить забот. Есть минимум условий и максимум веры в свои силы, в правоту своего дела. Есть надежда, что послезавтра станет легче, чем было позавчера. Только бы ничто не помешало…
Но История щедра на помехи. И потому к ним всегда — даже в самые солнечные дни — надо быть готовыми.
Еще накануне съезда под сценой Большого театра обнаружили взрывное устройство. Предусмотрительный Свердлов тотчас усилил караулы, расставил на ключевых постах латышских стрелков — надежнейшую гвардию революции.
Едва лишь V съезд Советов начал свою работу, лево-эсеровская фракция потребовала расторжения Брестского договора и выразила недоверие Совнаркому. Пришлось ставить вопрос на голосование. И хотя в зале заседаний насчитывалось три с половиной сотни левых эсеров, внесенная ими резолюция о недоверии была большинством голосов отвергнута. Но тем дело не кончилось.
На другой день агенты левых эсеров Блюмкин и Андреев, предъявив поддельный мандат ВЧК, вошли в здание германского посольства и заявили его сотрудникам, будто ведется расследование по делу некоего офицера Мнрбаха, а у посла такая же фамилия… Вслед за тем германский посол граф Мирбах был убит. Сделав свое нечистое дело, убийцы поспешили укрыться в штабе отряда ВЧК, которым командовал левый эсер Попов. Более шестисот бойцов было в этом отряде, составившем ядро явно начинавшегося мятежа. Там, в Трехсвятительском переулке, в бывшем особняке Морозова, уже собрались лидеры левых эсеров — Спиридонова, Саблин, Камков, Карелин, Прошьян, Александрович… Да-да, тот самый Александрович, заместитель председателя ВЧК, который не столь давно вызволял из-под ареста Муравьева.
— Революция в опасности! — витийствовала Спиридонова. — Большевики танцуют под дудку немецких империалистов. У нас не было иного выхода…
— Волею партии левых эсеров, — торжественно объявил Карелин, — русский народ избавлен от Мирбаха!
Карелину вторил Камков…
А в Берлине уже узнали о случившемся. Доктор Рицлер, старейший сотрудник германского посольства, сообщил из Москвы по телеграфу своим властям: «…покушение готовилось заранее. Дело об австрийском офицере Роберте Мирбахе было только предлогом для работников ВЧК проникнуть к послу кайзера».
Дзержинский, получив тревожный сигнал от Ленина и успев побывать в посольстве, тотчас прибыл в отряд Попова и решительно потребовал немедленной выдачи убийц Мирбаха. Но мятежники решились арестовать самого Дзержинского, а вслед за ним — еще двадцать девять большевиков, в том числе назначенного временно исполняющим обязанности председателя ВЧК Мартына Лациса и председателя Моссовета Смидовича.
После захвата мятежниками телеграфа Прошьян поспешил оповестить страну о том, что большевики в столице якобы свергнуты, что власть отныне — в руках левых эсеров. Из захваченной мятежниками типографии стаями вылетали листовки, призывающие к «революционной войне» с Германией.
То и дело заглядывая в комнату, где содержались арестованные большевики, Попов не без злорадства сообщал им, будто по призыву левых эсеров из Воронежа прибыли две тысячи донских казаков, а от Волги движутся на Москву войска Восточною фронта во главе с самим Муравьевым.
6. СОВПАДЕНИЕ
Они пошли друг другу навстречу. Один — от стола, на котором в этот поздний час горела лампа. Другой — от дверей. И, сойдясь посреди кабинета, крепко пожали друг другу руки. Оба молодые, почти ровесники, одного роста, широкоплечие и подтянутые. Оба безусые. И оба, как выяснилось позднее, любители поиграть на скрипке в редкие минуты досуга. Впрочем, об этом совпадении они пока еще не догадывались, и досуг им только снился…
Иосифу Михайловичу поправилось красивое лицо Тухачевского. Написать маслом такое лицо — превосходный портрет получился бы. Однако новый командарм-1 явился к нему не позировать, а встать на партийный учет. Потому что в Инзе, где ныне расположен штаб 1-й армии, своего парткома пока нет.
Они заговорили о последних вестях из Москвы.
— Беспримерная авантюра! — Иосиф Михайлович старался высказываться по возможности спокойно. — Мало того, что в самой Москве могли погибнуть сотни и даже тысячи красноармейцев. Как введенных в заблуждение эсеровской демагогией, так и оставшихся верными Совнаркому. Мало того! Но ведь провокация эта… иначе как провокацией не назовешь… великолепнейший предлог для кайзера. И наступление немцев по всему фронту…