Блин, одеяло-то одно! Нащупываю край, что отогнула, пока устанавливала перегородку, и тяну на себя сильнее. Со смешком Игнат позволяет ткани двинуться ко мне. Не поворачиваюсь, но ощущаю въедливый взгляд — жжет затылок, спину…
— Думаешь, меня эта фигня остановит? — звучит непростительно близко и жарко. Натужный смех. Дыхание касается моей шеи, прогоняя по телу стадо мурашек и волну тепла.
— Ага, — бью не глядя. Локтем. Попадаю в накаченное тело.
— Ой, — театрально охает парень, — чего дерешься…
— Прочь, Селиверстов! — грожу мрачно.
— Злая ты, а еще сестрой станешь…
— Справедливая, брат… в будущем, — закрываю глаза.
— Хм, а поцелуй… сестры?
— Только кулак, Селиверстов, — отрезаю ровно, но безапелляционно.
Наигранно тяжко вздохнув, Игнат умолкает.
Некоторое время ерзаю под пристальным взглядом. Долго лежу без сна, даже тело затекает от однообразности положения, но повернуться не решаюсь. Когда уже не ощущаю руку и бок, осторожно ложусь на спину. Жду колкости или пошлости от соседа, но слышу только мирный сап.
Любопытство побеждает разумное, и я чуть поворачиваюсь к Игнату, в любой момент готовая либо дернуться обратно, либо прикинуться спящей. Но не приходится — парень спит, закинув руку за голову, а вторую протянув вдоль тела. Одна нога выпрямлена, а другая чуть согнута в колене и торчит из-под одеяла.
Красивый… Очень красивый. Мне, конечно, не с кем особо сравнивать. В реале он первый голый мужчина в моей постели. Но если брать в расчет Лианга, которого видела в плавках, Игнат выигрывает по всем статьям: и рост, и мощь, и крепость. Джи Линь тоже красив, но он напоминает тигра, жилистого, смертельно-опасного, а Селиверстов… льва. Наглого, вальяжного… знающего, что все самки его.
Не удивительно, что столько девчонок сходят по нему с ума.
На пляжном турнире замечала кокетства других представительниц женского пола. Они заигрывали с Игнатом, улыбались, жеманничали, стараясь привлечь внимание. Насколько помню, он с одной даже ночь провел… из-за этого и опоздал на второй день игр.
Кошак блядунский…
Мда, он умеет обольстить. Знает, как действует на противоположный пол. Соблазняет, влюбляет, пользует…
Хорошо, что я не поддаюсь его чарам!
Мысль сильная, достойная… уместная, вот только… ловлю себя на том, что хоть и звучит уверенно, но на деле — бравада чистой воды! Ведь не знаю, как бы себя повела, что бы ощущала, если бы сосед с детства меня не гнобил, а пытался быть своим в доску. Да блин, я бы, скорее всего, таяла, как и все остальные.
Я ничуть не сильнее их. Ничуть не лучше!
Вот и сейчас четко осознаю, что он мне нравится. Несмотря ни на что — даже его поведение и вольности, отвращая, притягивают. Это какая-то острая форма болезни. Меня бьют, а я терплю… В меня плюют, а я терплю…
Хорошо, хоть не влюбляюсь…
Или все же сердечко дает слабину?
Не! Я сильная… да и повезло, что Игнат всю школу надо мной насмехался, издевался — вот и выработался иммунитет к его очарованию, даже спасибо хочется сказать за это.
Антивлюблин!
Хм, вот бы исследования на этой почве сделать. Научиться управлять феромонами, как «парфюмер».
Хорошая мысль, разумная…
Опять кошусь на Селиверстова.
Удивительно природа постаралась над созданием парня — при светлых, чуть вьющихся волосах, темные брови и черные длинные ресницы.
Чуть подрагивают, на лице нет кривой усмешки.
Милый парнишка, вот прям реально милый… В такого можно влюбиться! Еще как. Без памяти.
Но лучше пусть будет колючим, едким, гадким, вредным. Мне это нужно. Жизненно необходимо — не хочу стать его бывшей… Одной из…
Только сейчас понимаю, что бесстыдно продолжаю рассматривать Селиверстова.
Легкая небритость. Прямой нос словно высечен рукой мастера. Прямая линия рта — не узкого, но и не полного. Очень чувственного.
А как умеет целовать… От воспоминаний о прикосновениях губ Игната вновь бросает в стыдливый жар.
Едва одергиваю глупый порыв коснуться щеки…
Дура пустоголовая!
Повезло, что парень спит. Хоть рассмотреть смогла вблизи.
Улыбка растягивается против воли. Вот теперь мне хорошо и спокойно. Могу и поспать!
С утра просыпаюсь первой. Как только юркаю в ванную комнату, предусмотрительно щелкнув замком, начинаю умываться. Щетка во рту. Ритмично вожу туда-сюда, вверх-вниз… слышу настойчивый стук:
— Открой!
— Ага, щас, — хмыкаю, продолжая чистку зубов. — На войне как на войне. Кто первый — того и тапочки.
— Ир, я не шучу, — ударяет сильнее Игнат. — Я ссать хочу!