Стягивая вещи, отмечаю, что никаких посторонних выделений нет. Это немного придает надежды, что я не стала жертвой одного из самых нелепых вариантов лишений девственности.
Принимаю душ, упорно игноря Игната, скребущегося в дверь:
— Ир, ну открой. Я тебе спинку помою.
Блин, даже слезу пускаю от жалости к себе и поруганной чести. Опустилась так, что отдалась Игнату?! Точнее, его пальцам.
Позорище! Какой ужас…
А что омерзительнее всего — мне понравилось!..
И гад знает, что мне понравилось!
Когда ощущаю себя настолько чистой, что выхожу из душа, Селиверстов предпринимает очередную робкую попытку уболтать на легкий, ни к чему не обязывающий перепих:
— Ир, ну тогда ты меня… погладь еще немного, — прокручивает на пальце свои боксеры. Даже боюсь вниз посмотреть, и так нервный тик начинается.
— Селиверстов, — нахожу силы ответить, — пошел к чертовой матери! — злюсь не на шутку, толкнув плечом, проходя мимо. — Сам себя ублажай, я спать хочу! — отрезаю безапелляционно и падаю на постель, даже не одевшись, а как есть — в полотенце. Не буду при извращенце голым телом светить! Больше! И так допекла — покоя мне нет!
Демонстративно закрываю глаза, но передо мной застывает картинка нашей с Селиверстовым развратной игры.
Только сосед прикрывает дверь ванной, причем не до конца, — видимо, дает шанс передумать и к нему присоединиться, — натягиваю подушку на лицо и уже в нее кричу:
— У-у-у…
Немного прочищаю глотку, выплескивая негодование, и облачаюсь в домашнюю одежду — футболку и шорты. Ложусь обратно. Мучаюсь в постели, пока не возвращается Игнат.
Он больше не делает предложений и попыток развести на секс. Хмурый, мрачный, даже злой. Утраивается на своей части. Отворачивается, и вскоре слышу мирный сап.
Блин, вот как так можно? Меня разбудил, использовал… и уснул…
Наутро сбегаю первой. На Игната даже не смотрю. Боюсь.
Его боюсь.
Себя боюсь.
Чувств боюсь!
Часть 3 Глава 6 (Стратегии ни к черту… постоянно дают сбой)
Глава 6
(День пятый, ночь шестая)
Ира
— Ксень, я так больше не могу! — хнычу в трубу, только в лаборатории остаюсь одна. Мысли суматошно носятся в голове, и я… я правда захожу в тупик.
— Да что случилось? — настораживается Ксю.
— Мне опять совет нужен…
— Ми-ми-ми, — мычит в трубку Бравина. — Час дашь?
— Конечно!
— Ну, что случилось? — подруга, немного опоздав, усаживается напротив меня на диванчик в любимой кафешке. — Сосед руки распускает?
Заливаюсь краской смущения — я не собиралась рассказывать, как учудила с Игнатом ночью.
— И это тоже, но в другом понятии… или в прямом… — умолкаю, радуясь, что моей реакции Ксения не видит — она в этот момент нетерпеливо подзывает официанта.
— Это он любитель, — наконец подает голос Бравина, только оформляет заказ. — И как далеко его шаловливые ручки забрались? — смотрит хитренько-хитренько.
Блин, глоток чая поперек горла встает. Шумно прокхекиваюсь, Ксения участливо стучит по спине:
— Все нормально?
— Ага, — нервный кивок, стискиваю чашку в руках.
— Ну, ты даешь, — хохочет Бравина. — Прям вот так…
— Не смешно, Ксю, — чтобы хоть как-то скрыть бурю чувств, опять делаю глоток ароматного, а что сейчас важнее, спасительного напитка. — Дело-то даже не в нем…
— А в ком? — настороженно.
— Во мне, — стыдливо отвожу взгляд.
— Ир, — протягивает Ксения, приходится на нее посмотреть. Не выдерживаю немой сцены:
— Блина, Ксю, меня лихорадит рядом с ним. Я этого так боялась… — на миг глаза закрываю, всем видом показывая, как жжет правда.
— То есть, лихорадит? — вскидывает одну бровь подруга.
— Ну, это когда тремор в теле, бросает то в холод, то в жар.
— Ир, — одергивает Ксения, — я, конечно, не так умна, как ты, но я другое имела в виду: прям трясет от раздражения, или возбуждения? — въедливый прищур. — Ну, это когда помимо тобою сказанного еще и голова дуреет, ноги слабеют, а в животе бабочки… — добавляет значимо.
— М-м-м, — задумываюсь, водя пальчиком по едва заметной зазубрине на светло- голубом столе кафешки. Сказать «а» было легко, а вот остальное… — В том-то и дело, что раздражаюсь, но и возбуждаюсь…
— Мать, — обреченно выдыхает Бравина, — ты попала!
— Что? Вот так… прям вердикт, и все?
— Ага, — безапелляционный кивок. — Очуметь, — не скрывает восхищения, — Верст в тебе женщину разбудил!