— Спокойно, сынок, милиция! Дергаться не советую!
Думаю, он ударил еще до того, как успел подумать, правильно ли поступает. С разворота ногой рубанул тому, кто положил руку. На него бросился опер — и он сломал оперу руку. У остальных — химический ожог глаз: Мельник залил их газом из баллончика. И пока они все валяются, он спокойно ушел через дворы. Нормально, а?
Рассказывает сотрудник одного из отделов ГУВД:
Итог: все хуево. Мы имеем жалкий вид, начальство орет, а где искать Мельника и Кислого, теперь непонятно совершенно.
Так начиналось лето 2006-го года.
12
(май 2006-го)
Эта история тянулась уже несколько лет. Когда-то она должна была закончиться. И вот 20 мая 2006 года все-таки закончилась.
Не сразу и даже не очень быстро, но все встало-таки на свои места. В финале этой истории кто-то получил очередное звание и денежную премию, кто-то — тюремный срок... а главный подозреваемый получил пулю в голову.
1
Рассказывает сотрудник одного из отделов ГУВД:
Ко мне подходят и говорят:
— Поедешь выкапывать трупы. Я удивился и спросил:
— Чьи хоть трупы-то?
— Как чьи? Ты не в курсе? Гофмана и Головченко.
— Вот это да! А что, выяснилось, где закопали их трупы?
— Поезжай. По дороге тебе все расскажут.
Двое приятелей: Ростислав Гофман и Алексей Головченко. Обоим по девятнадцать лет. Почти два года назад оба одновременно пропали без вести: с утра ушли из дому и больше о них никто не слышал.
Родители подавали заявление в милицию. Сестра Головченко пыталась искать брата даже через телевизионную программу «Жди меня». Но все было
бесполезно. Восемнадцать месяцев подряд о парнях никто не слышал.
Милиционеры расспрашивали насчет исчезнувших приятелей их знакомых. Например, Лешу по кличке СВР и других членов бригады «Mad Crowd». Но те только пожимали плечами: сами не в курсе. Просто исчезли ребята, и все. Никому ничего не сказали и пропали. Без понятия, куда они делись...
А потом у следствия появилась ниточка.
Рассказывает сотрудник одного из антиэкстремистских подразделений, просивший не называть его фамилии:
Конечно, приятнее было бы сказать, что раскрытие этого преступления — наша заслуга. Но реально это сделали совсем другие люди.
Понимаешь, Кислый и его приятели успели отметиться в таком количестве дерьма, что занимались ими сотрудники сразу нескольких отделов. Кто-то сумел распутать эпизод с нападениями на почты. Кто-то копал убийство профессора Гиренко. Нам вот лучше удавалось раскрывать нападения на иностранцев. А эпизод с Гофманом и Головченко распутали оперуполномоченные убойного отдела. Фамилий я называть не стану. И как им это удалось, тоже не буду говорить. Но это целиком их заслуга.
У убойщиков есть парень — аналитик от Бога. Четыре месяца подряд он собирал материалы и выстраивал события в жесткую цепочку. Ну а когда общая картина ясна — остальное уже дело техники. У моего отдела подойти к этим людям не вышло, а у убойщиков — получилось. Что могу сказать? Они — молодцы.
Рассказывает сотрудник одного из отделов ГУВД:
На раскопки мы отправились вместе с убойщиками. Приехали в лес. Место там сырое, почти болото. Человек говорит:
— Вроде где-то здесь.
Начали копать. И очень быстро поняли: не опер-ское это дело, лопатой махать. Мы плюнули, съездили в ближайший поселок, нашли нескольких таджиков-нелегалов. Дали им по лопате и поразились: вот он, профессионализм! Копали таджики бойчее, чем экскаватор. Яма — метров пять в диаметре и такой глубины, что человека с головой скрывало. Да только на дне ямы ничего нет. Ни трупов, никаких следов — ничего!
Пиздец! Что делать?
Пока мы возились, начало смеркаться. Еще часа три, и можно будет уже не копать. Мы отпустили таджиков и начинаем трясти человека: где трупы? Трупы, спрашиваем, где?
— Не знаю. Были где-то здесь.
— Чего ты не знаешь? Вспоминай давай! Как дело-то было?
— Я же сто раз уже рассказывал.
— Еще раз расскажи!
— Мы их убили. И закопали.
— Где?! Где конкретно?!
— Где-то здесь. А сверху еще ветками, помню, закидали.
— Ветками? И где теперь твои ветки?
— Не знаю!