— Ты слышала, что они требовали с Огурца?
С Огурца, по словам девочки, они требовали двадцать тысяч рублей. С нее самой — четыреста долларов. Вроде бы немного, но она не знала, где взять и эту сумму. Поэтому, когда похитители отправили ее за деньгами, она просто сбежала.
— Ты точно не можешь показать квартиру?
— Не могу. Действительно не помню. На обратной дороге они мне еще и шапку на глаза натянули.
— Ладно.
Она рассказала, я записал. Но что со всем этим делать — совершенно непонятно. С точки зрения Процессуального кодекса, полученная информация ничего не стоила. Хрен знает кто, хрен знает куда и хрен знает зачем привез девочку — не могли бы вы возбудить дело?
Прокуратура с такими основаниями только рассмеялась бы нам в лицо. А раз уголовного дела нет, значит, никаких следственных действий произвести я не могу. Ни опознаний, ни задержаний — ничего!
Рассказывает сотрудник одного из антиэкстремистских подразделений, просивший не называть его фамилии:
Чтобы человек признался по-настоящему, его необходимо задержать. Чтобы заставить признаться — нужна долгая и тяжелая работа, проводить которую нужно в «Крестах» и так, чтобы никто не мешал. Потому просто привести человека в отделение и сказать: «Мы все про тебя знаем! Сейчас же, сука, колись!» — затея бесперспективная. Настоящие преступники в жизни не расколются — не та публика. Тем более что преступление тяжкое: какой дурак сам станет на себя вешать похищение человека?
Рассказывает сотрудник одного из отделов ГУВД:
Первое, что пришло мне на ум, — дать девочке денег и попробовать задержать ребят в момент передачи. Но там, очевидно, что-то заподозрили, и до окончания суда насчет денег никто к ней не обращался.
Ладно. Приговор по делу «Mad Crowd» должны были вынести 14 декабря. На заседание должны были явиться двое из четырех похитителей: Кефир и Комар.
Не много, но хоть что-то. Ясно, что брать их нужно именно в этот день. Потому что если не возьмем их сразу, то потом вообще никогда не найдем. Дома эти парни давно уже не жили. Заскочат иногда, переоденутся, а потом ищи-свищи.
Но как брать? На основании чего? Мы приехали на суд и выставили засаду. Единственное, о чем я думал: условно они получат или реально? Если условно, то о расследовании похищения можно забыть. Если сегодня мы их не возьмем, то потом они никогда в жизни уже не признаются. А вот если дадут реально... На наше счастье, им дают поселение и арестовывают прямо в зале суда.
Узнав об этом, я от радости так треснул кулаком в стену, что чуть не сломал руку. Вот теперь мы их точно расколем! Я тут же беру бригаду, мчусь в «Кресты» и начинаю работать с Кефиром и Комаром.
Очень нехотя, очень не сразу, но протечку они все-таки дали. И через несколько дней я узнаю адрес квартиры, где ребята держали похищенных.
3
Рассказывает сотрудник одного из отделов ГУВД:
Когда мы пришли на квартиру, там уже было пусто. Причем если совсем уж честно, то это был наш прокольчик. В мероприятиях помимо нас была задействована еще одна милицейская служба — и они засветились.
Консьержка стала звонить хозяевам квартиры:
— А что это вашими жильцами милиция интересуется?
Те удивились и отзвонились парням:
— А что это вами милиция интересуется? На что парни только пожали плечами:
— Какая милиция? Ничего не знаем!
Через секунду после этого звонка они покидали вещи в чемоданы и растворились. Единственная ниточка, которая могла привести меня к Кислому, порвалась.
Рассказывает сотрудник одного из антиэкстремистских подразделений, просивший не называть его фамилии:
Комар и Кефир сидят в «Крестах», да только толку от этого немного. Мельник, как и раньше, в бегах, Кислый — тоже в бегах, и как их ловить — совершенно непонятно. Вечный федеральный розыск. А теперь кроме них бегать начали еще и Петя с Бен-Шер-маном. Руководство начинает хмуриться и задает вопросы типа того, что стоило ли и дело открывать, если теперь из всей преступной группы только двое задержанных? И вообще: когда же появятся хоть какие-то результаты?
Весь отдел имеет бледный вид, скрипит зубами и пытается нащупать хоть какие-то ниточки. Но у каждого из оперативников помимо этого есть и еще какие-то дела. Так что все это постепенно становится рутиной.
Рассказывает сотрудник одного из отделов ГУВД:
С квартирой у нас ничего не вышло, зато я смог установить машину, на которой парни катались, совершая свои похищения: красная «ауди-80». Я узнал даже номер, но где искать эту машину — тоже вопрос. Таких «ауди» у нас в городе почти тысяча штук. Проверять все подряд — потрачу несколько лет.
И вдруг мне звонит человек:
— В четверг на хату приедет Петя.
Сегодня среда. Я смотрю на часы — почти полночь. Значит, спать опять не придется. Единственное, что я у информатора смог спросить:
— Зачем он туда попрется-то?
— Заселяясь в квартиру, они привезли туда стиральную машину. Теперь Петя должен ее из квартиры забрать.
Стиральная машина! Какой бред! Но сама новость была просто отличной. Рано сутра мы выдвигаемся в засаду. Квартира располагалась в районе Автова. Экипажем из трех человек мы ехали по проспекту Стачек, и я все не мог успокоиться. Сам ли Петя приедет за машиной? А вдруг приедут грузчики? Тогда наверняка придется следить, куда они эту машину повезут. Поймать Петю было необходимо, причем этот шанс был явно последним. От всего этого голова просто разрывалась.
Когда мы проезжали мост, между станцией метро «Нарвская» и Кировским заводом в потоке машин я заметил красную «ауди-80». Эти машины довели меня почти до психоза.
Они даже снились мне по ночам. Теперь, увидев эту тачку, я сразу стал дергать нашего водителя за рукав:
— Номер! Какой номер?!
«Ауди» мы уже обогнали, но я говорю напарнику:
— Стой! Надо вернуться! Пусть «ауди» нас обгонит.
— Заколебал! У каждой встречной «ауди» номер разглядываешь!
Я объясняю: машина той марки и того цвета, что мы ищем. Плюс приблизительно в то же время и в том районе, где должен быть Петя. Ну что им сложно притормозить и посмотреть номер?
«Ауди» нас обгоняет, мы все втроем смотрим на номер, и напарник шепчет:
— Твою мать!
Это был их номер. И тачка — их! Я не мог поверить, что наконец нашел эту машину.
— Давай за ними. Только медленно.
Нужно было быстро сообразить, что теперь. Туда они едут или не туда? Стоит ли дать им доехать до квартиры или попробовать брать прямо здесь?
— Ну его на хер, — говорю я. — Станем брать в квартире, еще сбегут. Соседи, погоня, крики — зачем все это? Крепить будем на светофоре.
Понимаешь, что бы там ни показывали в кино, девяносто девять процентов времени нормальный опер проводит сидя за письменным столом и копаясь в бумажках. Собственно, кроме бумажек, мы почти ничего и не видим. Входящий номер такой-то, исходящий такой-то...
