Шелль поднялась в мгновение ока. Она направилась к открытой двери, но Гуннар схватил ее за запястье, прижал к своей широкой груди, обхватил сзади за шею. Его губы встретились с ее в горячем, влажном, сокрушительном поцелуе, от которого колени Шелль едва не подкосились, а мозг отказался от мыслей.
Он разорвал контакт и дал ей не слишком нежный толчок.
— Иди!
Контуженная, она выбежала за дверь и побежала по коридору. Она нашла разбитое окно, звон которого слышала за мгновение до того, как Гуннар поймал ее, и нырнула изящной дугой через пустое стекло. Шелль прижала колени к груди и перевернулась вперед. Ее ноги соприкоснулись с землей без единого звука. Она обернулась, чтобы посмотреть на дом, и обнаружила Гуннара, наблюдающего за ней из окна.
Ну, она догадалась, что поцелуй ответил на вопрос, узнал ли оборотень свою половинку.
Все должно было стать интереснее. Хорошо, что Шелль никогда не сдавалась.
Гуннар наблюдал, как вампирша отвернулась от дома. Ее движение было не более чем изящным мазком на темном фоне ночи, когда она побежала со сверхъестественной скоростью к краю поместья и исчезла. Его волк одиноко завыл в глубине души, и не в первый раз Гуннар хотел, чтобы он мог заткнуть эту проклятую тварь.
Боги. Как такое могло случиться? Пары с необоротнями были редкостью. Те вязки, которые происходили вне различных стай, считались табу. Дурное предзнаменование, с которым нужно было справиться быстро и без пощады. Для Арена — или любого другого члена стаи — не заняло бы много времени признать связь между Гуннаром и вампиршей. И если бы это произошло, они бы проткнули колом сердце женщины, прямо перед тем, как всадить в него серебряную пулю.
Он ничего о ней не знал, черт побери. Черт, он даже не знал ее имени. И все же, Гуннар знал, что если бы она умерла, это бы выпотрошило его. Его волк никогда бы не оправился от потери, и он бы сошел с ума. Он видел это раньше. И мысль о том, что он был так близок к тому, чтобы испытать это безумие, вызвала прилив адреналина в его крови.
— Гуннар!
Он повернул голову и нашел Арена и трех других членов стаи, карабкающихся вверх на лестницу третьего этажа. Они были вооружены до зубов и готовы к бою, и он знал, что принял правильное решение отправить его пару подальше. Не важно, что его волк думал обратное.
— Что, черт возьми, происходит? — Арен остановился в шаге от разбитого окна. — Везде срабатывают датчики, — он выглянул в окно на землю, и Гуннар боролся с тем, чтобы скрыть свое облегчение, что его пара исчезла в ночи. — Кто-то разбил окно?
Гуннар сжал челюсти.
— Я.
Позади Арена, трое других стояли наготове. Свен, его подруга Джиллиан и Егерь были готовы к битве, глаза светились золотом, мышцы напрягались. Гуннар не знал ни о какой другой стае ни на севере, ни на юго-западе, которая по силе соперничала бы со стаей Форкбеарда. Их, безусловно, было много. И каждый бы из них убил вампира на месте.
— Что, черт возьми, происходит?
Гуннар встретил обеспокоенный взгляд Арена. Он провел рукой по голове и отбросил прямые волосы в сторону.
— Я взобрался на пожарную лестницу, чтобы добраться до третьего этажа. Разбил окно, чтобы попасть внутрь. Кто-то взломал сейф. Я прервал вора, прежде чем что-то украли.
У Арена широко раскрылись глаза.
— Ну…? Кто — или что — черт возьми, это был?
Волк Гуннара издал предупреждающий рык в своем уме, и мужчина призвал зверя замолчать. Потребовался явный акт воли, чтобы заставить мышцы расслабиться. Он пожал плечами.
— Лыжная маска, невзрачная черная одежда. Мог быть кто угодно.
Похоже, Гуннар сошел с ума, что, вероятно, было не слишком далеко от истины.
— Как пахнет этот ублюдок?
Врать не принесет никакой пользы. Оборотень мог учуять обман издалека. Гуннар повернулся, чтобы выглянуть в окно.
— Вампир.
— Själlös tjuv.
«Бездушный вор». Гуннар слегка фыркнул. Чувства Арена были вполне уместны, учитывая обстоятельства.
— Как думаешь, за чем пришла эта сволочь? — спросил Егерь.
Гуннар обратил внимание на мужчину, темные брови которого собрались над его глубокими карими глазами. Мужчина был старше Гуннара на двадцать лет. Сильный. Умный. Но никогда не имел никаких стремлений стать альфой. Уравновешенный в конфликте и разумный, Егерь мог быть единственным членом стаи, который поймет ситуацию Гуннара. Это не означало, что он был готов разгласить что-либо.