Чем больше возбуждался Гуннар, тем больше он заводил Шелль. Все шло наперекосяк, но это не изменило того факта, что ей нравилось видеть его раздраженным и диким. На грани. Непредсказуемым. Шелль была женщиной, сидящей на штанах. Она привыкла работать за копейки, бегать через полмира, чтобы найти зацепку той или иной реликвии. Гуннар показался ей мужчиной, который жил по строгим правилам. Никогда не переступал черту. Планировал все до мелочей. Ску-ка!
— Из чего сделана веревка? — гордость Шелль серьезно пострадала, когда она не смогла разорвать путы. — Серебряные нити заплетены в нейлон? — наверное, нет. Ее терпимость к серебру росла с каждым месяцем. Она сомневалась, что несколько серебряных нитей ослабили бы ее настолько.
Гуннер фыркнул, но не ответил.
Пара ее брата Ронана была ведьмой. Возможно, у Гуннара был кто-то на зарплате, как Найя? Белая ведьма, способная на чары и все такое. Она оглянулась и встретила дикий взгляд синих глаз Гуннара.
— Колдовство?
Хотя его разум был на удивление лишен мыслей, его осанка напряглась. Почти незаметно. Так что да. Магия. Неприятность. Шелль определенно смогла бы разорвать веревку, если та была в серебре. Магия была чем-то, чего она не понимала и не хотела с этим связываться. Особенно после всего, что случилось с ней в Кресент Сити. Она злилась от невозможности освободиться от веревки.
— Надеюсь, это была белая ведьма, — Шелль делала все возможное, чтобы ее тон был разговорным и легким, несмотря на беспокойство, которое подкралось к ней. — Потому что я имела дело с темной магией, и я бы злейшему врагу такого не пожелала.
— Разве мы не сказали тебе заткнуться? — у заместителя Гуннара была палка в заднице.
Шелль позволила своему разуму успокоиться и прислушалась к мыслям мужчины. Его волк был тише, чем у Гуннара. Она почти не слышала никаких признаков его присутствия в сознании мужчины. Возможно, связь позволила ей так ясно слышать волка Гуннара. Или, может быть, способности Шелль начинали ослабевать. Кто знает?
— Какого рода темной магией?
Голос Гуннара отвлек внимание Шелль от подслушивания мыслей другого оборотня. Глубокий тембр вибрировал над ней, и приятная дрожь прошла от макушки до кончиков пальцев ног.
Она хотела продолжить возиться, но передумала. Темная магия не была чем-то, с чем можно было справиться, и Шелль не собирался относиться к ней легкомысленно.
— Той, что создали боги, — зачем жалеть слова? С таким же успехом можно палить по нему из больших пушек.
Его друг насмешливо вздохнул.
— Она сумасшедшая, — сказал он. — Это доказывает, с каким эго мы имеем дело, и что вампир будет утверждать, что знает что-либо о богах.
— Я знаю больше, чем ты думаешь, — тон Шелль стал ледяным. Ей не нравилось, когда ее называли лжецом, и она не собиралась позволять самоуверенному мужчине так считать. Она использовала свои знания о культуре викингов, в частности, об их суевериях чтобы напугать ублюдка. — Меня затронул один из них.
Он назвал ее сумасшедшей, почему не поддаться его паранойе? Если бы оборотни боялись ее, она бы взяла верх, прямо с места в карьер. Конечно, это могло бы убедить их отрубить ей голову и отправить ее Михаилу в коробке. Но это был шанс, которым она хотела воспользоваться.
— Ты слышал это? — сказал мужчина Гуннару. — Она почти призналась в этом! Мы не можем доверять словам безумца. Мы должны позаботиться о ней и покончить с этим.
Ну, это был один голос за обезглавливание. Прошло всего несколько секунд, чтобы напугать мужчин. Она задумалась, не спугнет ли это Гуннара так же легко.
— Подготовь комнату в подвале, — рявкнул Гуннар. — И позови Свена и Джиллиан.
Губы мужчины сложились в улыбку. Самодовольный ублюдок. Очевидно, он думал, что безумный разговор Шелль принес ему победу. Отсутствие у него здравого смысла говорило о том, вероятно, почему он не поднялся и не стал альфой стаи. Что-то, за что Шелль могла быть благодарна в этот момент. Он резко рванул, распахнул входную дверь и исчез в доме.
— Тактика запугивания? — упрекнул Гуннар, когда они остались одни. — Серьезно?
— Психологическая война, — поправила Шелль. Гуннар пропустил чуток веревку и развернул Шелль лицом к себе. Она с дикой улыбкой показала ему свои клыки. — Волнуешься?
Ответная усмешка Гуннара была совершенно обезоруживающей. Довольное мурлыканье отозвалось эхом в его душе, и она почувствовала, что живущее там животное одобряет ее хитрости. Удовольствие расцвело в ее груди и вышло наружу. Она не должна была хотеть одобрения Гуннара или его пса. Но, так или иначе, это заставило ее чувствовать себя чертовски хорошо.
— Значит, ты считаешь меня своим врагом? — это беспокойство подчеркивало его слова?
— Я не знаю, кем тебя считать, — без лукавства ответила Шелль. — Но твой приятель? Да, он определенно враждебный.
— Он мой зам, — сказал Гуннар. — Он отвечает передо мной.
Для того, кто занимал более низкое место, чем его Альфа, Шелль почувствовала, что Арен последовательно раздвигал свои пределы с Гуннаром. Альфа стаи должен беспокоиться.
— Он отвечает тебе только потому, что должен, — сказал Шелль. — Дай ему возможность, и он отвернется от тебя.
Гуннар прищурился. Она задела за живое. Должно быть, он подозревал то же самое.
— Я король, — его голос упал на октаву, и золото вспыхнуло в глазах. — Из королевского рода. Альфа стаи Форкбеард. Если ты когда-нибудь подорвешь мой авторитет — мое господство — в присутствии других, будут ужасные последствия. Понимаешь?
Гуннар имел в виду бизнес. Всплеск энергии волной ушел с него, наполнив воздух статическим зарядом, который заставил тонкие волосы на руках Шелль встать дыбом. Предупреждающий рык, который она до сих пор слышала в его голове, громко и ясно завибрировал в груди. Урок выучен: никогда не тыкать палкой эго альфа-самца. Одного предположения, что кто-то в его окружении может усомниться в его силе, было достаточно, чтобы вывести его из себя.
Он представлял собой довольно пугающую картину. Мужчина возвышался над ней как минимум на фут. Каждый дюйм его тела показывал плотные мышцы, а его большие руки легко могли выдавить жизнь из врага без особых усилий. Шелль могла только представить, как он выглядел много веков назад, одетый в полную боевую броню, измазанный грязью и кровью своих врагов. Пот выступал на лбу, в руке у него был добротный меч. Ее сердце забилось немного быстрее при мысленном образе, а дыхание участилось.