Осложнение, точно. Но… может ли она использовать это в своих интересах?
Чувство вины потянуло ее грудную клетку, но она заставила ощущение уйти. Внезапное возвращение ее души принесло с собой поток эмоций, с которыми она была не совсем готова иметь дело. Она не могла позволить совести встать на пути того, что она хотела. Не тогда, когда она была так близка к этому. Когда жизнь приносила плоды…
— Ты знаешь, кто я такая, оборотень? — Шелль позволила своему голосу стать мягким и хриплым.
— Вампир, — ответил оборотень, стиснув зубы.
— Нет, — его веки частично опустились от ее мягких слов. Шелль почти пожалела его. Он ничем не отличался от любого другого мужчины. Им так легко было манипулировать. — Я твоя.
Мужчина успокоился. Дрожь тревожной энергии прошла по венам Шелль. Он снова сжал ее запястья, и она заставила себя не проявлять никакого внешнего дискомфорта. Возможно, ее празднование было немного преждевременным. Проклятие.
— Ты моя, хорошо, — прорычал оборотень. — Ты знаешь, что я делаю с ворами, вампир?
Шелль решила не отвечать.
— Я вырываю им руки и оставляю истекать кровью.
Очаровательно.
Дипломатия явно не была сильной стороной мужчины. Шелль сосредоточила внимание на его мыслях. Животное начало рычать и ворчать, как бы предупреждая. Золотой свет за глазами самца становился ярче, почти поглощая каждый кусочек синего. Это изменило его лицо, превратив в нечто дикое, и горячий прилив возбуждения пронесся по телу Шелль.
Мужчина остановился. Глаза расширились, зрачки увеличились. Он бросился к Шелль, будто собирался захватить ее рот своим, когда с нижних этажей дома раздался голос.
— Гуннар!
«Гуннар».
Определенно Скандинавское имя. Оборотень — Викинг? На этот раз губы Шелль сложились в улыбку прежде, чем она смогла остановиться. Она всегда была очарована Скандинавскими легендами и мифами, и казалось, что мужчина, который привязал ее, вышел прямо из одной из этих историй.
«Сосредоточься, Шелль. Сейчас не время выпендриваться».
В одно мгновение золото утекло из его глаз и снова отразилось ледяным синим. Он разжал хватку на ее запястьях и встал.
— Поднимайся, — команда звенела силой, которая не терпела споров. — Сейчас же.
Предупреждение? Шелль, возможно, была виртуальной сокровищницей знаний, но она не знала всего. Очевидно. Она не изучала ничего про оборотней или чувство стаи, но от тона Гуннара, она поняла, что если его стая схватит ее там, она будет мертва. Хотя ей было больно бежать без приза, в этом случае Шелль предположила, что сегодня вечером осторожность будет лучшей частью доблести.
Шелль поднялась в мгновение ока. Она направилась к открытой двери, но Гуннар схватил ее за запястье, прижал к своей широкой груди, обхватил сзади за шею. Его губы встретились с ее в горячем, влажном, сокрушительном поцелуе, от которого колени Шелль едва не подкосились, а мозг отказался от мыслей.
Он разорвал контакт и дал ей не слишком нежный толчок.
— Иди!
Контуженная, она выбежала за дверь и побежала по коридору. Она нашла разбитое окно, звон которого слышала за мгновение до того, как Гуннар поймал ее, и нырнула изящной дугой через пустое стекло. Шелль прижала колени к груди и перевернулась вперед. Ее ноги соприкоснулись с землей без единого звука. Она обернулась, чтобы посмотреть на дом, и обнаружила Гуннара, наблюдающего за ней из окна.
Ну, она догадалась, что поцелуй ответил на вопрос, узнал ли оборотень свою половинку.
Все должно было стать интереснее. Хорошо, что Шелль никогда не сдавалась.
Гуннар наблюдал, как вампирша отвернулась от дома. Ее движение было не более чем изящным мазком на темном фоне ночи, когда она побежала со сверхъестественной скоростью к краю поместья и исчезла. Его волк одиноко завыл в глубине души, и не в первый раз Гуннар хотел, чтобы он мог заткнуть эту проклятую тварь.
Боги. Как такое могло случиться? Пары с необоротнями были редкостью. Те вязки, которые происходили вне различных стай, считались табу. Дурное предзнаменование, с которым нужно было справиться быстро и без пощады. Для Арена — или любого другого члена стаи — не заняло бы много времени признать связь между Гуннаром и вампиршей. И если бы это произошло, они бы проткнули колом сердце женщины, прямо перед тем, как всадить в него серебряную пулю.
Он ничего о ней не знал, черт побери. Черт, он даже не знал ее имени. И все же, Гуннар знал, что если бы она умерла, это бы выпотрошило его. Его волк никогда бы не оправился от потери, и он бы сошел с ума. Он видел это раньше. И мысль о том, что он был так близок к тому, чтобы испытать это безумие, вызвала прилив адреналина в его крови.
— Гуннар!
Он повернул голову и нашел Арена и трех других членов стаи, карабкающихся вверх на лестницу третьего этажа. Они были вооружены до зубов и готовы к бою, и он знал, что принял правильное решение отправить его пару подальше. Не важно, что его волк думал обратное.
— Что, черт возьми, происходит? — Арен остановился в шаге от разбитого окна. — Везде срабатывают датчики, — он выглянул в окно на землю, и Гуннар боролся с тем, чтобы скрыть свое облегчение, что его пара исчезла в ночи. — Кто-то разбил окно?
Гуннар сжал челюсти.
— Я.
Позади Арена, трое других стояли наготове. Свен, его подруга Джиллиан и Егерь были готовы к битве, глаза светились золотом, мышцы напрягались. Гуннар не знал ни о какой другой стае ни на севере, ни на юго-западе, которая по силе соперничала бы со стаей Форкбеарда. Их, безусловно, было много. И каждый бы из них убил вампира на месте.
— Что, черт возьми, происходит?
Гуннар встретил обеспокоенный взгляд Арена. Он провел рукой по голове и отбросил прямые волосы в сторону.
— Я взобрался на пожарную лестницу, чтобы добраться до третьего этажа. Разбил окно, чтобы попасть внутрь. Кто-то взломал сейф. Я прервал вора, прежде чем что-то украли.
У Арена широко раскрылись глаза.
— Ну…? Кто — или что — черт возьми, это был?
Волк Гуннара издал предупреждающий рык в своем уме, и мужчина призвал зверя замолчать. Потребовался явный акт воли, чтобы заставить мышцы расслабиться. Он пожал плечами.
— Лыжная маска, невзрачная черная одежда. Мог быть кто угодно.
Похоже, Гуннар сошел с ума, что, вероятно, было не слишком далеко от истины.