— Я в порядке, спасибо. — Я знаю, что Марта организует все сегодня, но это не мешает мне осматриваться, пока жду, когда Пэйс и Коллинз закончат в раздевалке. Мне жарко и я устал после гольфа в тридцать шесть лунок, но я лучше приму душ дома, где смогу надеть свежую одежду, чем здесь с кучкой мужиков. И я вовсе не шутил, когда сказал Софи приготовиться к тому времени, как я вернусь домой. Вчерашней прелюдии недостаточно. Я не переставая думаю о ее сочных губах и высокой груди.
Двигаясь мимо рядов шелковых трусиков и бюстгальтеров, я подхожу к стойке с маслами и лосьонами. Схватив одну из бутылок, я иду на кассу, чтобы заплатить.
— Хороший выбор, — улыбается мне кассир.
Игнорируя ее, я смотрю на свои «Ролекс». Интересно, вернулись ли уже Софи и Марта. Продавщица, явно раздраженная тем, что я не обращаю на нее внимания, несмотря на оголенную кожу и расстегнутую пуговицу, приоткрывающую кромку лифчика, засовывает покупку в подарочный пакет и пихает его мне.
Я нахожу Пэйса и Коллинза в большом фойе клуба, влажных и с бутылками воды.
— Вы готовы, леди? — интересуюсь я.
Коллинз кидает мне бутылку воды.
— Давай, — говорит он Пэйсу. — Мы должны вернуть принцессу домой, точно к минету.
Да, пожалуйста.
***
Когда я возвращаюсь, в доме стоит тишина. Прежде чем подняться наверх, я обхожу комнаты первого этажа, проверяя берлогу и кухню. Разочарование пронзает меня, когда я думаю о том, что она еще не вернулась. Ну, по крайней мере, я могу принять душ до того как она вернется. Это меньшее, что я могу сделать, перед ожиданием того, как она испробует мой член.
Направляясь в спальню, я стягиваю рубашку, оголяя свой торс и с удивлением замечаю хмурившуюся Софи, сидящую в центре кровати с телефоном на коленях.
— Все хорошо?
Она пугается моего голоса, и телефон падает на кровать. Ее взгляд лениво скользит вниз по моей обнаженной груди, и хмурость исчезает. Хорошая девочка.
— Все прекрасно. — Она укладывает телефон рядом с собой на тумбочку. Не удивлюсь, если она снова разговаривала с кем-то из домашних. — Как прошел гольф?
— Жарко. Я иду в душ.
Она кивает. Ее взгляд не отрывается от моего, но я знаю, что ее влечет к моему телу.
Я быстро вхожу в душ и не дожидаясь пока пойдет горячая вода, намыливаю грудь, пресс, под мышки и конечно, те части своего тела, на которых хочу видеть ее ротик. Обматывая полотенце вокруг бедер, я вхожу в спальню, но Софи уже в ней нет. Какого хрена? Видимо, нам нужно установить несколько основных правил. А правилом номер один должно быть ее нахождение на моей кровати в обнаженном виде, в ожидании меня, в любое время.
Испуская разочарованный вздох, я роняю полотенце и одеваюсь, прежде чем отправиться вниз на ее поиски.
Софи сидит в берлоге, там же, где мы сидели прошлой ночью. Ее ноги подогнуты, а книга лежит на коленях. И все, о чем я могу думать, так это о том, как она встает передо мной на колени и берет мой член глубоко в рот. Боже, как же давно я не трахался.
Ее глаза отрываются от книги и сосредотачиваются на моих, когда я устраиваюсь напротив нее.
— Нашла что-то стоящее? — Киваю я на книгу в ее руках, которая как я предполагаю, взята из моей личной библиотеки.
— Шарлотта Бронте. — Она удерживает обложку «Грозового Перевала», показывая ее мне. Темная и закрученная история любви. История моей гребанной жизни.
— Ты читала его раньше?
— В средней школе. Но я не помню, что там было. — Убирая книгу на подушку рядом с собой, она складывает руки на коленях и в ожидании смотрит на меня. Ей интересно, что будет дальше.
— Ты голодна? — удивляю я ее своим вопросом.
Она осторожно кивает. Я умираю от голода, после долгого дня проведенного на поле, и когда протягиваю ей руку, она аккуратно вкладывает свою ладонь в мою. Я говорю себе, что это важно, что ей комфортно со мной, но на самом деле понимаю, что мне просто нравится прикасаться к ней.
Я веду ее на кухню. Воскресение — единственный день, когда персонала для приготовления еды здесь нет. Но обычно Бет оставляет мне достаточно провизии, чтобы я смог прожить один день, пока ее не будет. Я нахожу упакованные в пластиковые контейнера сэндвичи, с этикетками подписанными размашистым почерком Бет. Индейка, полоски хрустящего бекона, спред из авокадо, швейцарский сыр и толстые кусочки томатов, маринованные в приправе из уксуса, прованского масла и пряностей.
Выставляя сэндвичи на островок, и забирая свои тарелки, мы возвращаемся обратно в берлогу.