― Мы оба знаем, что я не могу этого сделать. ― Слава Богу, не могу. Если бы я мог заставить ее, мы бы сейчас не стояли здесь и не ссорились, я не делал бы предложение или что бы между нами сейчас не происходило. Я бы заставил ее уйти от Валенте той ночью и, возможно, никогда бы ее больше не увидел.
Она изучала меня, и я надеялся, что она обдумывает предложение.
― Ты бы хотел иметь возможность влиять на меня? Принуждать меня, я имею в виду? Поэтому ты не рассказал мне об этом раньше?
― Я не говорил тебе об этом, потому что не понимал, почему у меня не получается. ― Мой ответ вырвался из меня. Конечно, именно так она это и воспримет. ― Я не понимал, что это значит. А может, я просто пытался не обращать на это внимания.
― Продолжай.
― Хранить секреты для меня ― вторая натура. Само мое существование скрывается. Я все еще учусь общаться с тобой. Я должен был рассказать тебе раньше. Но сказать тебе означало самому осознать, что именно пары не могут принуждать друг друга ― если верить старым сказкам, ― сказал я. ― Я должен был понять это раньше. Думаю, я не хотел этого признавать.
― Потому что я всего лишь жалкая смертная? ― Лед сковал ее голос. Но, несмотря на холодное выражение лица, ее нижняя губа дрогнула.
Она так подумала? Нет, это то, что я заставил ее почувствовать. Я причинил ей эту боль. Теперь я должен все исправить и начать с того, что убедить ее, насколько она ошибается насчет моих чувств к ней.
― Потому что ты хрупкая, мимолетная и представляешь собой все, о чем я когда-либо мечтал. И я так боюсь, что этот мир отнимет тебя или сломает, что не хочу признавать то, что знал с того момента, как встретил тебя, ― сказал я.
Тея не шелохнулась. Она просто смотрела на меня, ее лицо было пустым, а глаза устремлены куда-то вдаль. На секунду я задумался, слышала ли она меня вообще. Наконец ее горло сжалось, как будто она проглотила правду, которую я сообщил.
― Кстати, это было ужасное предложение.
Это была не та реакция, которую я ожидал. Несерьезная. Легкомысленная. Она пряталась за критикой, чтобы не дать мне настоящего ответа.
― Я не планировал делать предложение сегодня, ― сказал я. ― Но, если тебе нужно доказательство того, что эту связь между нами невозможно разорвать, я тебе его дам. Выходи за меня замуж.
Один ее глаз прищурился, словно раздраженный тем, что получил второе дерьмовое предложение за один вечер.
― И, что потом? Целомудренный брак?
Может, она и находила дыры в моем предложении, но она также задавала вопросы. Это было начало.
― Компромисс. ― Мой мозг работал одновременно с нашим разговором, составляя план, на который, как я надеялся, она согласится. Я ничего не терял, предлагая ей это.
― Я слушаю, ― тихо сказала она.
― Шесть месяцев. ― Я прижался к ней ближе. ― Через шесть месяцев выходи за меня замуж, и тогда я сделаю тебя своей во всех возможных смыслах.
Но она покачала головой.
― Это слишком долго.
― Ты ведешь со мной переговоры? ― осторожно спросил я. Переговоры были опасно близки к соглашению. Я решил подыграть. ― Пять месяцев.
― Шесть недель, ― возразила она. ― Это даст нам время выяснить что и откуда знает моя мать и разобраться со всей этой неразберихой.
― Три месяца, ― сказал я, быстро продолжив, когда она снова открыла рот, чтобы возразить, ― и я пойду на компромисс еще по одному вопросу.
Тея ждала, затаив дыхание. Мой взгляд остановился на прекрасной голубой вене, трепещущей на ее шее. Человек едва ли смог бы разглядеть ее, но она взывала ко мне. Каждый удар ее сердца ― безмолвная песня сирены, которую я старался игнорировать. Я протянул руку и провел по ней пальцем, прослеживая ее путь вниз, пока она не исчезла у груди. Мой палец задержался там.
― Ты предлагала свою кровь.
Она выпустила вздох, который задерживала до сих пор, и снова втянула воздух. Наконец она кивнула, ее глаза стали такими же круглыми, как луна, висевшая за окном. Она по-прежнему молчала, и я продолжил говорить.
― Для меня будет честью питаться своей парой, ― промурлыкал я. При этой мысли во рту у меня заклокотал яд. Мои клыки удлинились, а тело приготовилось получить удовольствие, в котором я себе отказывал. ― Питание от одного и того же человека многократно меняет химию тела. Никто не будет сомневаться в том, кто мы друг для друга, когда уловит наши запахи.
― Но это не спаривание, ― осторожно сказала она.
― Нет, ― согласился я. ― Но я никогда не разделял такую связь с любовницей.
― Ты никогда не кусал кого-то во время секса? ― в ее вопросе слышалось сомнение.
― О, кусал. ― Я мрачно усмехнулся, и она недовольно зашипела. ― Этот инстинкт трудно контролировать. Но я никогда не питался долго одним человеком. Это всегда казалось слишком… интимным.