Я, Джулиан Руссо, должен был жениться.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Тея
Когда-нибудь я приду вовремя.
Сегодня был не тот день.
Солнце уже село, когда я вбежала через черный вход в Театр Хербст. Я так торопилась, что случайно врезалась в кейтеринговую тележку футляром для виолончели. Я взвизгнула, остановившись, чтобы проверить, не повредила ли я что-нибудь. К счастью, шоколадные пирожные выглядели по-прежнему греховно безупречно. Знакомая пара карих глаз выглянула из-за трехъярусного блюда с пирожными, и я услышала вздох.
― Извини, Бен! ― Я одарила кондитера сожалеющей улыбкой.
― Опаздываешь, да? ― спросил он, благополучно проталкивая тележку мимо меня.
― Думаю, мы оба, ― заметила я. Большая часть Зеленой комнаты уже должна быть готова к приему гостей.
Бен покачал головой, его широкий рот искривился в ухмылке.
― Я прекрасно знаю, что нельзя оставлять шоколад без присмотра надолго рядом с вами.
― Это справедливо, ― согласилась я с ним. Почти каждый, кто достаточно долго работал в сфере организации мероприятий, отточил мастерство воровства с подносов и ловкой перестановки того, что осталось, чтобы скрыть улики. С этой командой ни одно шоколадное пирожное не было в безопасности.
Большинство людей здесь работали на кейтеринговую компанию, связанную с Военным мемориалом и Центром исполнительских искусств Сан-Франциско. В этом комплексе располагались городской балет, симфонический и оперный театры, а также мемориал ветеранов. Здесь, в одних из самых больших и красивых зданий в районе залива, чаще проводились светские мероприятия, чем спектакли. В наши дни свадьбы и гала-концерты покрывали расходы центра лучше, чем постановки «Лебединого озера» или концерты симфонической музыки. Вот почему я была здесь. Не потому, что работала в кейтеринге, а потому, что струнному квартету требовался виолончелист.
Вместо гримерки я прошла на кухню. Единственное, что мне было нужно больше, чем лишние пять минут, — это чашка кофе. Только так я могла не задремать в середине концерта. Я оставила футляр у входа в кухню и прокралась внутрь, стараясь никому не мешать. Я успела дойти до кофеварки, когда меня поймали.
― Даже не думай об этом. ― Кухонное полотенце шлепнулось на стойку рядом с моей рукой. ― Тебе достаточно.
Я застыла, не решаясь схватить чашку, когда Молли, шеф-повар, директор по организации питания и хранительница кофе, встала между мной и моей дозой. Я невинно моргнула, как будто она не поймала меня на краже кофе на шумной кухне.
― Я сегодня не пила кофе, ― соврала я.
― Попробуй еще раз. ― Молли скрестила руки и уставилась на меня. Ее кудряшки были стянуты в тугой хвост с повязанным сверху платком, чтобы волосы не попадали в еду. Она всегда носила его так, вместе с поварским пиджаком и клетчатыми брюками. Платок был единственным аксессуаром, который никогда не менялся. Сегодня он был малинового цвета. ― Ты практически вибрируешь. Сколько кофеина ты выпила?
― Ладно, я выпила латте в BART. ― Я сделала паузу, надеясь, что она отойдет от аппарата. Она не сдвинулась с места. ― И еще чашку перед тем, как выйти из квартиры. ― Те две, которые я выпила после смены в закусочной, не считаются. Формально это было вчера вечером.
― Две, да? ― Она окинула меня еще одним подозрительным взглядом, словно проверяя какой-то невидимый счетчик на моем лбу. ― У тебя в крови больше кофеина, чем воды. Я сделаю тебе кофе без кофеина.
― Нет! Я лучше умру, чем выпью кофе без кофеина! Помилуй, ― взмолилась я. ― Вчера вечером мне всучили двойную смену.
Молли тяжело вздохнула и отошла. Она могла быть убедительной, но в этом вопросе она пока не выиграла. Не теряя ни секунды, я налила себе кружку. Вдохнув его насыщенный аромат, я почувствовала, что мой уровень энергии мгновенно повысился.
― Тебе нужно бросить работу официантки, ― сказала Молли, поворачиваясь, чтобы придирчиво осмотреть тарелку. Она передвинула гарнир и одобрительно кивнула. Сервер исчез в направлении помещения для проведения мероприятий.
― И уйти на пенсию с моим трастовым фондом и яхтой? — спросила я со смехом. ― Может быть, завтра.