Впрочем, позаботиться о нянюшке не составило никакого труда. Необходимо лишь заплатить больше, чтобы за ней следили как можно лучше. Я готов был покупать самые дорогие травы для отваров и оплачивать любые процедуры. Все, что могло ей помочь, будет оплачено в высшей мере.
А вот оградить Элеонору намного сложнее. Леди Фокс жаждала мести, и это могло сыграть с ней злую шутку. Только месть подтолкнула ее к браку со мной, но я не собирался втягивать Элеонору в поиски недоброжелателя.
Для нее это может быть опасно. Достаточно того, что Элеонора пострадала из-за меня.
Реакция аристократов на наш брак может быть самой разной. Но если все пройдет по плану, дальше искать преступника я буду один. Элеонора никак не должна быть втянута в это. Ее роль только в том, чтобы помочь мне вернуться в высший свет.
Самое отвратительное, что я не имел ни малейшего представления, кому мог так сильно мешать. И ответы необходимо было искать в самых разных местах.
Начать стоило с прошлого и с того, что я потерял. Например, с части земель, которая отошла королю. Если кто-то теряет, то кто-то обязательно находит.
Наверняка часть влияния моих родителей разделили между другими герцогами и лордами. И кто-то отхватил самый жирный кусок.
Проверить нужно всех и еще одну старую знакомую, которая когда-то поспешно разорвала нашу помолвку. В первом моем изгнании из высшего света она сыграла значимую роль.
И если раньше я был уверен в причинах, то теперь все можно было поставить под сомнение. Что, если у Аделаиды были более веские причины клеветать на меня, чем более выгодный брак?
Что ж, я молчал слишком долго, и, должно быть, настало время задать вопросы бывшей леди Бридж лично.
4
Элеонора
Я всегда знала — если хочется поплакать, не стоит себя сдерживать. Слезы зачастую самый лучший лекарь. Когда эмоции вырываются наружу, стоит их выпустить, и после слез непременно станет легче.
Но, к сожалению, я совсем не знала, что нужно делать, когда плакать не хочется. Когда в душе поселяется такая пустота, что нет места ни для эмоций, ни для слез.
Адриан был внимательным и обходительным, он предложил вместе провести обед. Но я отказалась, не желая находиться в чьей бы то ни было компании. Благо Кейм понимал это и не стал навязывать свое общество. Впрочем, это было бы весьма странно и совсем не в духе герцога.
Весь этот день в лечебнице и типографии я ждала момента, когда останусь одна. Казалось, вот закроюсь сейчас в покоях, сяду, и мысли прояснятся. Но, увы, и здесь в моей голове ничего не прояснилось.
Все стало слишком запутанно. Кто-то покушался на меня. Он причинил вред моей любимой Пэгги, но жандармы, вместо того чтобы искать настоящего преступника, шли по ложному следу. Вся надежда была только на нас с Адрианом. А что делать, если не получится? Реакция аристократов на наш брак была непредсказуемой. Вдруг никто не пожелает видеть нас у себя? Как тогда искать преступника? И неужели злодей останется безнаказанным?
Стараясь успокоиться, я взялась за старое занятие и, вытащив из чемодана ткань с иголкой и нитками, начала вышивать. Обычно вышивка успокаивала. Сосредоточившись на аккуратных стежках, я старалась думать только о вышивке. Но даже спустя несколько часов долгожданного спокойствия не наступило. Нитки путались, вышивка получалась некрасивой, и я не узнавала саму себя.
Вместо спокойствия наступили сумерки, и вышивать стало еще сложнее. Покои не лучшее место для вышивания, света здесь недостаточно. Поэтому я уколола палец. И, разглядывая маленькую капельку крови, вспомнила о том, что Пэгги велела работать в наперстке.
Я устало кинула пяльцы на кровать.
Моя Пэгги. Неужели я запомню ее такой? Слабой и бледной, безмолвной и недвижной. Моя любимая нянюшка, в ней было столько жизни, столько веры и любви. Она была последним родным для меня человеком.
В душе снова поселился гнев, он напрочь выжег все остальные эмоции. Я бессильно сжала кулаки от мыслей, что где-то на свободе ходит тот, кто причинил вред Пэгги и мне.
Но плавно мысли перешли с неизвестного обидчика на вполне осязаемых. Сначала я вспомнила подлеца-жениха, которому все сошло с рук, а потом и тех, кто окончательно уничтожил мою жизнь: «любимая» тетушка и предательница-сестрица. Вот кто был виновен не меньше в наших с Пэгги бедах.
Из-за них я осталась здесь. Совершенно одна. И только Пэгги протянула мне руку помощи. Сколько из-за меня пришлось натерпеться несчастной нянюшке.
А ведь мы с Маргарет были когда-то так близки. От тети нужно было ожидать подлости, нужно было внимательно слушать и читать, а не подписывать все не глядя. Но вот сестра, моя младшая сестренка. Нас разделял всего один год, мы были настоящим подругами.