— Разумеется. Полагаю, Бекки могла бы соблазнить вас в каком-нибудь кубинском борделе, а затем объявить, что вы наградили ее ребенком. Но стали бы вы жениться на девице, подцепленной в борделе? Отнюдь. Вы бы кинули ей деньжат и убрали бы с дороги. Но благородная девушка… целомудренная девушка… вы бы посчитали, что на такой девушке вас обязывает жениться честь. А в каком порту вы задерживались достаточно долго, чтобы встретить такую девушку? Да ни в каком. Вы всегда в море. У нас не было выбора, видите ли, помимо того, что использовать вместо вас вашего брата, понимая, что такой человек, как Коннор Дрейк, поступит с суженой брата так, как ему подсказывает честь.
«Вы всегда в море». Дрейк сбежал в море от семьи. Он надеялся отделаться от родных, да и от болезненных воспоминаний, связанных с ними, в далеком синем море. Но вышло нынче так, что из-за его решения по крайней мере один член его семьи умер. Потому что он, Дрейк, всегда был в море.
— Кто сделал это? — глухо, как из могилы, спросил Дрейк.
— Умоляю, кто сделал что, молодой человек?
— Кто убил Ричарда? Не вы, как я понимаю.
— Боже, разумеется, не я. Я не люблю убивать. Слишком грязное занятие. Нет, это сделал Лафон. И, к моему прискорбию, даже получил наслаждение при этом. Ну, конечно. Ему совсем не пришлось по нраву, что бедняжка Бекки должна была — ну, вы понимаете — с вашим братом, чтобы наш маленький замысел сработал.
— Когда я выберусь отсюда, — деревянным голосом произнес Дрейк, — я его прикончу.
Сэр Маркус откинул голову и захохотал от всей души. Хохот наполнил маленькую камеру, чьи стены сроду не слышали смеха.
— Вы? Сейчас? — придя в себя и успокоившись, спросил сэр Маркус. — Уж простите, сэр Коннор, но я так не думаю. На самом-то деле, я чувствую себя обязанным предупредить вас, что произойдет совершенно обратное. Я вас прикончу.
На что рассмеялся Дрейк:
— Вы не сумеете. Слишком трусливы.
— Ну, не лично я, разумеется, но можете мне поверить: вы умрете. Единственная причина, по которой вы живы до сих пор, состоит в том, что Лафон — круглый дурак. Предполагалось, что его дружки не станут атаковать «Константу», пока вы с Ребеккой не подпишите соответствующие документы, объявляющие ее вашей женой. Поскольку церемония, как я понимаю, была прервана до того, как сие произошло, то Лафон запаниковал и заточил вас здесь. Не понимаю, почему он просто не убил вас сразу. Он вас не любит, как вы знаете. Не ведаю, что задевает его больше: то, что вы подрезали его усы, или что препятствуете провести медовый месяц с его женщиной. Полагаю, он держал вас в живых, потому что думал, что есть шанс с моей стороны надавить на вас в соответствии с замыслом и, в конце концов, заставить жениться на Ребекке. Вы же знаете, он желает иметь эту карту не меньше, чем я.
— У нас у всех есть несбыточные мечты, — Дрейк пожал плечами.
— Ах, но, как видите, в этом деле слабоумный щеголь моей дочери прав. Видите ли, я рад, что он не убил вас. Я убежден, что всё еще могу что-нибудь изобрести. И знаю, что вы не такой уж упрямый человек. Именно поэтому вас признают вожаком. У вас репутация человека, вполне способного идти на соглашение и признавать собственные ошибки, если требуется. Должен отметить, несмотря на то, что это немного необычно, церемония, устраиваемая в море, — капитаном на службе у Тайлера, — будет все-таки законной. Без сомнения, у Диксона возникнут вопросы… Впрочем, в конечном итоге, вы покинули Англию, утверждая, что женитесь на девушке, когда доплывете до Багамских островов, а раз уж мы здесь…
Дрейк разразился смехом:
— Думаете, я, в конце концов, соглашусь жениться на этой девке? Да сейчас у вас больше шансов выдать ее за принца Уэльского, чем за меня.
— О, вы женитесь на ней. И по всей букве закона. По крайней мере, так это будет выглядеть для ваших скорбящих друзей, когда ваша вдова вернется в Англию и представит им неоспоримые доказательства. Вашу подпись на брачном договоре, ваше кольцо на пальце, и, вкупе с ними, душещипательную историю любви и гибели в открытом море. Боже милостивый, да без сомнения все бумаги будут тому подтверждением.
— Ну и как вы предполагаете заставить меня подписать хоть что-то?
— О, на самом деле, все очень просто. Если вы не согласитесь жениться на Ребекке… — Тайлер неспешно вышел из камеры, а через секунду вернулся, таща за руку упиравшуюся и очень встревоженную Пэйтон, — тогда я убью достопочтенную мисс Диксон.
Глава 22
Пэйтон прильнула ухом к переборке каюты, напрягая слух, пытаясь разобрать, что происходит наверху, на палубе. Она смогла расслышать только плеск волн — корабль бросил якорь на ночь — более отдаленный хрип гармоники и обрывки куплетов моряцких песен то тут, то там выводимые пьяными голосами. Изредка над головой раздавались шаги. По всей видимости, кое-кто из команды бодрствовал, хотя уже перевалило за полночь. Однако даже в относительной тишине Пэйтон не могла услышать то единственное, что желала сильнее всего остального — голос Дрейка.
Жив ли он еще? Она не знала. Несколько часов назад он определенно был жив, до того, как ром полился рекой. Пэйтон слышала рокочущий тембр голоса Дрейка, пока он произносил обеты. Неужели они убили его сразу же после этого? Если бы только она была там! Если бы ей удалось выйти из этой мерзкой дыры! Пэйтон бы остановила церемонию. Как — она не имела представления, но точно бы смогла. В конце концов, один раз ей уже это удалось.
Однако в тот раз ей не довелось иметь дело с сэром Маркусом. Боже, как она была потрясена, когда он вышел из темницы Дрейка и схватил ее. Как же Тайлер ее узнал? Она даже ни разу не заметила, что он смотрит в ее сторону. Как он углядел в мгновение ока, что Пэйтон не та, за кого себя выдает, когда вся пиратская команда бок о бок жила с ней целый месяц, и никто не догадался, что она девушка?
Ну, никто и не утверждал, что пираты славятся умом. Дьявольской сущностью, может быть, и точно жестокостью, но не умом.
Как краска сбежала с лица Дрейка, когда сэр Маркус предъявил ее, Пэйтон! Да не будь Дрейк закован в цепи, то свалился бы на месте замертво, решила Пэйтон. Но он удержался.
— Только троньте ее, и вы труп, — прохрипел он, стоя прямо и пронзая Тайлера ледяным взглядом.
От чего сэр Маркус лишь расхохотался. Поскольку, право слово, ну что мог Дрейк с ним сделать? В конце концов, узника всего опутывают цепи, согласитесь — весьма серьезная помеха. И все же Пэйтон похолодела, когда он так сказал. Потому что понимала, что он не шутит. Даже если ему придется встать из могилы, Дрейк собирался убить сэра Маркуса. В этом не было никакого сомнения.
Но тогда Дрейку не представился благоприятный случай. Вместо того с него сняли цепи, связали за спиной руки и вытащили наружу. Пэйтон оставили внутри, закрыв в той самой темнице, где так долго томился Дрейк. Её было попытались заковать в цепи, но кандалы, державшие в тюрьме Дрейка, оказались для нее слишком большими и постоянно соскальзывали с запястий. Она предположила, что в ней не усмотрели угрозы, и посему просто заперли дверь и оставили присматривать за ней Тито — хотя, подумала Пэйтон, тот не выказал по этому поводу веселья. В конце концов, ему ведь нравился Хилл.
Свадьба последовала сразу же. Пэйтон услышала, как команда собралась засвидетельствовать это событие. Матросы отпустили несколько грубых замечаний во время церемонии, руководимой капитаном «Королевы Нассау». Когда все закончилось, воздух огласило громкое «ура». Однако Пэйтон не была уверена: то ли потому что они убили Дрейка, то ли открыли бочонки с ромом. Если бы Дрейк умер, она, несомненно, знала бы это: почувствовала бы, это уж точно, коль скоро ее жизнь вдруг закончилась бы. Она так долго любила его, что знала бы наверняка. Да ради бога, она знала о нем все.
Отстранившись от стены, Пэйтон устало обвела взглядом темницу, в которой ее заперли. Если Дрейк умер, то очень мало смысла и ей продолжать жить. Могла ли она, предавалась размышлениям Пэйтон, сражаться этими толстыми цепями, покоящимися сейчас на полу? Вряд ли. Здесь не было простой балки, чтобы перебросить их через нее и сделать петлю. Кроме прочего, Пэйтон не собиралась покончить с жизнью, сняв с себя ответственность за то, чтобы вытащить Дрейка отсюда вместе с собой. Она убивала людей прежде — по крайней мере, она так думала: точно прицеливалась, нажимала на курок и видела, как падала ее цель. Неправдоподобно легко забрать жизнь, если не задумываться о том, что ты творишь. Она не колеблясь забрала бы жизнь сэра Маркуса. Ради предвкушения этого события, по меньшей мере, стоило жить.