- Кто ж его не видел, - хмыкает Гарри.
- Что, вообще, произошло?
Гарри резко проводит пятернёй по верхушке ближайшей клетки, создавая скрежещущий звук, из-за которого Драко морщится.
- Что произошло? Неужели ты мне скажешь, что не веришь, что Гермиона беспричинно атаковала репортёра и колдофотографа?
- Эти люди были из “Пророка”? - спрашивает Драко, его замутило от отвращения.
Гарри разворачивается к нему лицом, его глаза полыхают чистейшей яростью:
- Ты сказал, что прочитал статью.
- Я сказал, что видел её, - поправляет Драко. - Я не читал. Потому что точно знал, что это абсурд.
- Значит, твоя оценка лучше, чем я подумал, - резко реагирует Гарри.
- Благодарствую, - задетый за живое, бормочет сквозь зубы Драко. - На добром слове.
Гарри испускает долгий, прерывистый вздох. Он скрещивает руки на груди, затем снова резко опускает их, потом пропахивает пятернёй волосы. Он вышагивает из одного угла магазина в другой, затем останавливается только в шаге от Драко, его рот сжат в жёсткую линию.
- Хочешь знать, что случилось? - требовательным тоном спрашивает Гарри, и тут же продолжает, не дав Драко и рта раскрыть:
- Я расскажу. Вообще-то, нужно начать именно с истоков всего этого бреда. Нужно начать с ребёнка, который стал знаменитым ещё будучи в пелёнках. Тебе ведь знакома эта история, не так ли?
- Я слышал о ней пару раз, - осторожно произносит Драко. Ему до боли хочется подойти к Гарри ещё ближе, сказать “успокойся, сделай вдох”, но в каждой линии тела того сквозит бешеное негодование , поэтому Драко, наоборот, отступает на шаг назад , прислоняется к прилавку и просто слушает.
- Можно было подумать, что когда… однажды приключения в жизни этого ребёнка закончатся, то личности, наподобие проклятой Риты Скиттер оставят его в покое. Но нет, - Гарри испускает невесёлый лающий смешок.
Драко недоумённо хмурится:
- Я думал, Рита Скиттер давно ушла из “Пророка”.
- Она ушла, но это не сыграло никакой роли. Когда такая как она исчезает, на её место тут же пролазит пяток таких же проныр, - замечает Гарри, и Драко смотрит на то, как он мерит безостановочно шагами пол магазина, и в его воображение живо рисуется картинка того, как толпа журналюг лезет на место Скиттер, как какая-то злобная многоголовая гидра.
- Хорошо, я понял - заключает он. - И я тебя слушаю.
Гарри поворачивается к нему лицом и его зеленющие глаза почти мерцают в полумраке магазина.
- Итак, прошло время, но ничего не изменилось. Что бы этот повзрослевший ребёнок ни делает, репортёры перекручивают любую относящуюся к нему ситуацию и стряпают скандальные репортажи. Потому что для них не имеет никакого значения, герой этот человек, злодей ли, или сумасшедший, главное, чтобы было что написать о нём. Они не все такие прыткие, но среди них хватает тех, кто постоянно шпионят за этим повзрослевшим ребёнком, и превращают мельчайшее его действие в историю для статьи.
- Чтобы внести ясность, мы ведь говорим именно о тебе? - спрашивает Драко, не успевая остановить себя. - В третьем лице?
На долю секунды губы Гарри трогает улыбка. Он отмахивается от гигантского змея, приблизившегося к его волосам, а затем решительным шагом подходит к прилавку и опирается на него рядом с Драко.
- Вообще-то, когда я сам себе позволяю думать о том, что весь этот смехотворный водевиль случается именно со мной, то чувствую, что сатанею, - признаёт Гарри, и на какое-то мгновение он находится так близко, что Драко может почувствовать жар его кожи. Он с трудом сглатывает. Гарри испускает мягкий стон раздражения, и этот звук запускает стайку мурашек по спине Драко. Затем Гарри снова отходит от прилавка и возобновляет своё беспорядочное передвижение по магазину. - Хорошо, пусть будет по-твоему, я буду говорить от своего лица. Дело в том, что я ничего не могу сделать, чтобы прекратить преследование со стороны прессы. Что-то делать или говорить бесполезно. Я пробовал вежливо просить репортёров оставить меня в покое и прекратить слежку. Я старался быть супер скрытным куда я иду и с кем общаюсь. Я игнорировал тотально все медиа россказни. Я даже как-то напрямую послал репортёров на их собственный хер.
- Неужели, правда, послал? - спрашивает заинтригованный Драко, но Гарри не слышит вопрос. Он хватается за метлу и начинает одержимо мести пол, будто стараясь соскрести рисунок с плитки.
- Как только журналюги видят меня с кем-то вместе… буквально с любой персоной, - продолжает мрачно Гарри. - Они сразу же штампуют инсинуации, что у меня своего рода интрижка с ней. Джинни, Луна, Невилл… да тот же здоровяк Барри из команды по викторинам в пабе, в которой я всегда играл. Ради всего святого, да он же выглядит, как Хагрид… если я иду расслабиться и пропустить стаканчик, то я “пропагандирую стиль прожигателя жизни”, - Гарри отнимает одну руку от метлы, чтобы резко изобразить пальцами кавычки. - То есть я “неподходящая роль-модель для молодёжи”… ну, а если я, наоборот, замыкаюсь в себе и никуда не выхожу, то я тут же чокнутый малый. Когда они прознали, что я подумываю об аврорской карьере, они выдали статейку, что это странное решение, так как во мне недостаточно тёмной магии для борьбы со злоумышленниками. Когда же передумал становиться аврором, то я оказался предателем идеалов.
- Я думаю, мы оба знаем, что это неправда, - вполголоса реагирует Драко, и когда Гарри вскидывает голову и смотрит ему прямо в глаза, то он окончательно убеждается, что нет сомнения, что он окончательно влюбился в Поттера.
Драко полагает, что он ещё долго продержался в этой жизни без этого чувства - любви. Прожить тридцать лет и не потерять до сего момента голову по отношению к кому-либо… это неплохой результат. Панси же всегда говорила, что если Драко влюбится, то это будет всенепременно Поттер, и как же он ненавидит, когда она оказывается права.
Гарри мрачно улыбается:
- Я думаю, моя проблема всегда была в том, что я не знаю, когда нужно притормозить и сдаться. Несколько недель назад меня своего рода… озарило. Я подумал, что мог бы просто… подумал, что мог бы просто всем этим медиа пронырам показать фак-палец. Начать совершать дела, которые не несут никакого смысла. Дать им всем понять, что вертел я их всех, и что они могут печатать обо мне всё, что хотят.
- Например то, что Гарри Поттер выгуливает по Диагонн Аллее крокодила? - спрашивает Драко.
- Ага, - Гарри опирается на свою метлу, и слегка застенчивое выражение разглаживает его нахмуренность.
- И это сработало?
- На какое-то время. Я уже начал думать, что отвлёк этих шакалов… и тут это случилось, - на лицо Гарри снова набегает тень, когда он магией вызывает искомканный “Пророк”, чтобы затем его снова отбросить на плиты пола.
Кажется, будто колдография кричащей и воинственной Грейнджер ярится именно на Драко с пола.
- Что бы ни случилось, Гарри… это не твоя вина, - произносит он.
Гарри целую вечность молчит, а затем резко выпускает метлу из рук, позволяя той с треском упасть на пол, и подпрыгнув, усаживается на прилавок. Он берёт свой картонный стаканчик с чаем и снимает с него пластиковую крышку, выпуская на волю ароматный пар. Этот уютный запах чая какое-то мгновение царит наравне с тёплым, застарелым запахом животных, но потом проигрывает борьбу и исчезает.
- Знаешь, я уже потерял счёт своим друзьям, которым пришлось просить у меня прощения, за то, что они случайно выдали какую-то информацию обо мне какому-нибудь репортёру, и на следующий день, ясен перец, это дерьмо уже красовалось в газете. Газетчики вечно хотят хоть какую цитату обо мне. Из которой они могут сговнякать историю. Когда я начал совершать все эти странные выходки… с волосами, с ананасами…
- С крокодилом, - подсказывает Драко.
- Да, и с ним тоже, - кивает Гарри и невидяще смотрит в свой чай. Весь его гнев испарился, и теперь он выглядит просто печальным и немного потерянным. - Я думал, они прекратят доставать моё окружение, потому что я сам дал им пищу, чтобы сфокусироваться на мне. А вышло так… что я оказался идиотом, надеясь на это.