Гарри моментально ощетинивается, но Драко не прерывает зрительного контакта с мужчиной. Он успокаивающе кладёт кончики пальцев на предплечье Гарри и утвердительно кивает. Потому что это проверка их выдержки и нервов, и он не собирается допускать провала .
- Да, - просто подтверждает Драко.
- Хорошо. Тогда мы готовы прийти к соглашению. “Ежедневный Пророк ” полностью отзовет статью и все обвинения в адрес мисс Грейнджер. Контракты служащих, которые были причиной оных, будут аннулированы незамедлительно. Мы сделаем копию с этих воспоминаний для наших архивных записей и вернем вам оригинал.
Главный редактор встаёт и протягивает руку Гарри для скрепления сделки, но тот не двигается.
- И это все? - с недоверчивым скепсисом спрашивает Гарри.
Главный редактор хмурится. Он бросает взгляд на Драко, будто надеется, что тот схватит Гарри в охапку и испарится вместе с ним из кабинета. Но Драко остаётся недвижимо сидеть на месте. Теперь, когда они здесь, когда они получили то, за чем пришли, Драко не видит препятствий для того, чтобы Гарри предъявил свои собственные вопросы этой богадельне, ну или, по крайней мере, развлёкся немного. Эти писаки ему многое задолжали.
- Что вы подразумеваете под вопросом “И это всё?”, - требовательно вопрошает главред, резко опуская руку. - “Ежедневный Пророк” не каждому заявившемуся сюда недовольному читателю идёт навстречу в его претензиях. Я согласен на удовлетворение вашей, так как свидетельство, только что предоставленное вами, доказывает, что в отношении мисс Грейнджер была допущена некорректная публикация, и…
- А как насчёт того факта, что ваши репортёры думают, что это приемлемо и этично преследовать четырёхлетнюю девочку в саду её собственного дома? - прерывает его Гарри.
- Да, это достойно сожаления, - признаёт главный редактор, и на какое-то мгновение его хладнокровная маска профессионала слетает с лица и под нею, Драко может видеть, просто человека, который чувствует себя преданным и разгневанным из-за действий нижестоящих работников. Впрочем, также моментально, маска вновь возвращается на место.
Гарри эмоционально трёт лицо ладонями и коротко выдыхает:
- “Достойно сожаления”. Ну, хорошо, пусть так. А как насчёт тех ваших подчинённых, кто следует за мной сутки напролёт? Их действия тоже “достойны сожаления” или я, по какой-то причине, законный объект травли?
Главред вздыхает:
- Нравится вам или нет, но вы, мистер Поттер, знаменитость. Людям интересно всё о вас. Они хотят читать о вашей жизни, а одна из наших многих обязанностей собирать информацию и печатать те сведения, что хотят читатели. Я не могу это изменить, также, как вы не можете изменить вращение земли вокруг своей оси.
Гарри прижимает ладони к бёдрам, прикрывает на миг глаза и выглядит таким уставшим от жизни, что у Драко щемит сердце. Ему хочется поднять Гарри со стула, вытянуть из этого кабинета и предложить сбежать от всех вместе. Но вместо этого, Драко сидит тихо и старается дышать в размеренно-спокойном ритме.
- Не думаю, что вы захотите просто попробовать изменить такой порядок вещей, - наконец, выносит вердикт Гарри.
И хотя после этого он улыбается, всё же пожимает главному редактору руку, и благодарит того за согласие изъять пасквиль-статью, чувствуется, что всё это даётся ему только благодаря неимоверно стальной силе воле.
- Опровержение будет в завтрашнем выпуске, - обещает главред.
Гарри кивает головой:
- Хорошо.
Когда они уже почти вышли в коридор, главред окликает их напоследок:
- Я прошу прощения, джентльмены, но таковы правила этого бизнеса.
Гарри останавливается. Поворачивается. И реагирует:
- Таковы правила? И это ваше оправдание? - Гарри медленно улыбается и картинно пожимает плечами:
- А почему бы вам тогда не пойти и не трахнуть самого себя в жопу?
Со всей очевидность, главред просто теряет дар речи, немой рыбой смотря вослед уходящему по коридору Гарри. Драко же, подрагивая уголками губ, вежливо кивает на прощание и быстрым шагом устремляется следом. Когда они погружаются в лифт и начинают спускаться на этаж, ведущий к выходу на улицу, то смотрят друг на дружку, не отрываясь. Глаза Гарри слепят своей лучистостью, а щёки румянцем. Он покусывает губу и лыбится ухмылкой. Драко лыбится в ответ, чувствуя, как веселье полнится в груди, и когда они выгружаются из лифта в атриум, то не выдерживает и позволяет себе безудержно расхохотаться.
Выходя из здания редакции на улицу, Драко прикрывает глаза от слепящего полуденного солнца:
- Неужели ты только что сказал главному редактору “Еженедельного Пророка” пойти и трахнуть себя в жопу?
Гарри хмыкает:
- Нет, конечно. Должно быть, у тебя разыгралось воображение.
- Моя мама всегда говорила, что у меня оно слишком живое, - вздыхает Драко, улыбаясь чеширским котом и картинно прислоняясь к скульптуре серебряного пера.
- Ага, ей тебя лучше знать. Кстати, ты там сильно уютно не устраивайся, я что-то оголодал. Давай вернёмся в магазин, позвоним по каминной Гермионе, а затем пообедаем, - предлагает Гарри.
Драко отлипает от скульптуры и пристраивается рядом с Гарри, причём пока они шагают нога в ногу, его желудок активизируется и начинает руладно урчать, будто очнулся от спячки.
- Да, давай отобедаем. Думаю, мы заслужили пиршественный обед, ведь нам стоит отпраздновать твою первую победу над “Ежедневным Пророком”, - соглашается Драко, мысленно прикидывая, в настроении ли Гарри для чего-нибудь остренького, и надеясь, что рабочий день в кафешке мистера Вонга ещё не закончился. Он не имеет понятия, сколько сейчас на часах, и вдруг понимает, что ему, в общем-то, фиолетово. Его губы болят от улыбки, в крови бурлит пузырьками адреналин, и он весь искрится от победного приключения.
- Да, полагаю, это начало, - признаёт Гарри.
- Конечно, начало эффективного противостояния с медиа. А теперь, как ты думаешь положить конец их спекуляциям о твоей любовной жизни?
Гарри хохочет во всё горло, и Драко с улыбкой поворачивается к нему лицом, и вдруг видит, что Поттер перестаёт веселиться, хмурится и замедляет свой шаг, почти останавливаясь.
Драко тоже резко тормозит, почти врезаясь в какого-то джентльмена с повязкой на глазу.
- Простите, - машинально извиняется Драко, а затем спрашивает Гарри:
- В чём дело?
Тот смотрит на него с таким интенсивным выражением на лице, что у Драко сразу же начинает скручиваться узел в желудке. И внезапно, Гарри делает несколько шагов вперёд, вплетает свои пальцы в волосы Драко и целует его со всей пылкостью. Ошеломлённый, Драко застывает , не способный сделать хоть что-нибудь, просто стоит на месте истуканом и позволяет себя целовать в засос. Рот Гарри такой тёплый и уверенный, сам он пахнет крышесносно, чем-то чайным и мятным, и Драко на самом деле жаждет этой близости, но что-то ощущается неправильным.
Когда Гарри отрывается от его рта и смотрит на него, брови в кучку от непонимания, собственные слова Драко ударяют его поддых.
“Как ты думаешь положить конец их спекуляциям о твоей любовной жизни?”
Желудок Драко неприятно дёргается. И он делает шаг назад от Гарри.
- Не делай так, - тихо говорит он. - Это несправедливо по отношению ко мне.
Гарри моргает недоумённо:
- Что ты… ? Я не понимаю. Я думал…
- Ты думал неверно, - прерывает его Драко, голос срывается, потому что Гарри использует его и это ранит в самое сердце. Драко пронзает настоящая боль, где-то на периферии зрения ощущается собирающаяся толпа людей вокруг, но он едва её может видеть.
- Драко, ты сказал… , - Гарри вдруг тоже выглядит очень задетым, хотя Драко не понимает, какое он имеет право обижаться.
- Я могу понять, что эта мысль тебе кажется привлекательной, - произносит Драко и ему противно, что слова даются с таким трудом. - Теперь я вижу, что сам продемонстрировал свои чувства по отношению к тебе очевидными и это показалось тебе решением твоей проблемы. Что ж, удачи тебе с твои крестовым походом против газетчиков. Но я не желаю быть его частью.