Запихнув руки в карманы, я пошел обратно в класс. Не хочу думать обо всём этом, но, чёрт возьми, почему эта девчонка так прочно засела у меня в голове?
Глава 4. Обида.
Вылетаю я из школы, злая – не могу! Вот же тварь! Я бы его засудила за такое. Мерзавец. Облапал, наорал и ещё и ляпает языком своим. Да что бы на него стригучий лишай напал. И лягушки обсадили. Моя воля - я бы ворвалась обратно с какой-то палкой и крикнула:
- Авада Кедавра!
Заметив, что ничего не случилось, я бы начала мочить его этой дубинкой. Или засунула бы её ему кое-куда и прокрутила. Ехидство - это у меня осложнение на мозги после диатеза, ничего не поделаешь! У меня вообще детство тяжёлое было: лишенное витаминов, деревянные игрушки, прибитые к полу, волосатые руки няни, носки с подтяжками, польские мультики без перевода, а из домашних животных только тараканы. В моей голове которые.
Но, решив, что знакомство со школой прошло на ахуеть, и на первый день хватит, что пора бы сматываться отсюда, я села на мотоцикл, в надежде поскорее свалить с этой богадельни. Прохладное основание, рев мотора, легкий ветерок – то, что мне сейчас нужно. Я только уже хотела дать газу, как меня остановила рука. Ох, блядь, я сейчас ее в задницу кому-то засуну! Глянув на обладателя руки, я понимаю, что это Нацу.
- Чего тебе? – спрашиваю я рыком.
- А ты куда? – стоит такой, улыбается своей невозможной улыбкой.
- Гулять!
- Можно с тобой? – я просто в капле. Это где такое было видано, что бы меня так нагло клеили?
- Будешь приставать, я тебе банки поставлю. Трёхлитровые.
- Хорошо, – он лишь ещё шире улыбнулся и сел сзади меня, при этом обняв меня за талию, намного крепче, чем следовало бы. Вот же скунс!
Ну что ж, хорошо, покажу тебе кое-что. Надавив на газ, мы сорвались с места. Впереди бескрайняя дорога, резкий порыв ветра, который приятно ласкал лицо. Скорость – это моя стихия. Она залечивает печаль, избавляет от усталости, помогает забыться. Мы колесили по городу до вечера, это было незабываемо. Он показал мне столько красивых мест, и, наконец, мы решили передохнуть на набережной. Народа там почти не было, несколько парочек прятались по лавочкам за кустами, и лодки, проплывающие вдалеке.
Говорить не хотелось, мы просто наслаждали тишиной и приятным ветром. Я закрыла глаза, подставляя лицо вечерней прохладе, как неожиданно почувствовала, как Нацу прижался к моим губам своими. Оттолкнуть его? Не хотелось, его губы были такими мягкими и сладкими. Что я, наплевав на всё и всех, особенно на свой внутренний голос вопивший прекратить, просто поддалась порыву и зарылась руками в его мягкие волосы, притягивая его ещё ближе.
Я не знаю, сколько времени прошло, оно будто остановилось, всё как в тумане. Я потерялась в лабиринте по имени Нацу и не могла найти выход. Сердце молчало, здравый рассудок – тоже. Внутренний голос был с ними солидарен. А я... а что я? Меня дико тянуло к нему, и я не могла ничего с этим поделать.
Утром я проснулась с диким желанием его увидеть. Что происходит? Если б не знала, подумала бы, что он меня приворожил. Но это было не так, то чувство, зарождающееся внутри меня, не могло быть поддельным. Своей искренней улыбкой он растопил лёд в моем сердце, пробился сквозь глухую броню моего одиночества и людской неприязни.
Так продолжалось в течение трех дней. Дед сказал всем учителям оставить меня в покое, а всех остальных я просто игнорировала. Мне было плевать. На учителей, на одноклассников, на брата. Был только Нацу. На уроках я была с ним, на переменах тоже, и после школы. Хотя, по большей мере с уроков мы сбегали и проводили время только вдвоём. Поцелуй и жаркие объятия – хотелось ещё и ещё, я отдавалась ему с головой, он всегда намекал на нечто большее, но я все никак не могла согласиться на это. Хотя, чего врать, мне тоже хотелось. Но что-то останавливало меня, несмотря на эту дикую страсть. Я видела, как его глаза переставали гореть после моих слов, но я ничего не могла поделать с собой. Не могу, мне страшно, я боюсь, боюсь довериться, и оказаться не нужной. Я не знаю, люблю ли я его, или это просто желание. Но рядом с ним я таю.
Все так хорошо шло, просто замечательно. Я чувствовала себя такой свободной, такой лёгкой, способной на всё. Мне кажется, если бы Нацу предложил сбежать с ним на край света, я бы, не раздумывая, согласилась. Сели бы на мой мотик и свалили с этой чёртовой планеты к хуям собачьим. Всё было прекрасно, как в сказке. До тех пор, пока через неделю после нашей встречи я не застала его в одном из кабинетов школы с Лисанной, они так мило учили камасутру.