— Джин-хён, ты куда меня везешь? — Чонгук ныряет в разговор с разбега, в надежде скостить срок ожидания эпилога их истории, после которой будет только «долго и счастливо».
— Я везу тебя в свою квартиру, — Джин с готовностью, всем корпусом поворачивается к Чонгуку, вовлекаясь в разговор. Не один Чонгук тут страдает от медленного течения времени. И добавляет, усмехаясь на очевидное удивление Чонгука, — Не бойся, не к родителям. У меня есть свое жилье. Родитель любит деньги вкладывать во всякие прибыльные и не очень проекты, и когда-то ему показалось, что в недвижимость есть смысл вложиться… — хмурая морщинка пересекает гладкий лоб Джина, как всегда при мысли о семье.
— Но почему ты живешь не дома, а в общаге?
— А смысл, Гуки? Я столько времени торчу в университете. Проводить вечерние часы в пробках по дороге домой, чтобы рано утром опять вернуться в университет? Это бессмысленная трата времени. Я долгие годы провел, без толку проживая свое время… — Джин горестно сводит брови, явно уплывая в неприятные для него воспоминания. Чонгуку это не нравится. Сегодня между ними двумя нет места грустным мыслям.
— Сокджинни-сонбэ, да ты мажор, — шутливо ворчит Чонгук, улыбаясь Джину в темноте машины, отвлекая его от ненужных расстройств, — главный акционер компании, свое жилье в богатом районе. Что еще? Машина? Счета в банке? Остров в Тихом океане? — и выдыхая на низких нотах, тоном прожженного альфонса, — мне крупно повезло…
— О, да, твой парень — настоящий sugar daddy*, — Джин моментом включается в двусмысленный обмен любезностями, — работать будешь у меня в компании, жить будешь в моей квартире, расплачиваться со мной будешь молодым телом, — и икотный, громкий смех бьется по нутру машины, пока таксист, немолодой уже дядька пораженно кашляет, разглядывая их в зеркале заднего вида.
Нет, Чонгуку ничто не помогает успокоиться. Джин, подкалывающий его на откровенные темы разносит Чонгука на молекулы, заставляет тело гореть в истоме.
Взять его за руку, пряча нежные прикосновения в густой темноте машины, наклониться и выдохнуть хрипотцой в мягкое ухо, где скромно переливается маленькая сережка:
— Я с сегодняшнего дня начну платить авансом…
––––––––––––––––––––––––––––––––––––
*Sugar daddy - Богатый покровитель, папик.
========== 29 ==========
Комментарий к 29
Собственно. Вот она, та самая главная, важная часть, ради которой затевалась данная маленькая миленькая pwp с Джигуками, любящими друг друга в палатке. От маленькой, да в палатке задумки остались рожки да ножки, поэтому прошу любить и жаловать первый макси в моем исполнении после нескольких порнушечных мини :)))))
Честное слово, что поправлю уже сегодня, а сейчас я пошла наливать винишко, плакать от счастья, что я смогла, осилила огромную историю, от горя, что сегодня, сейчас я прощаюсь с ней, моей историей и моими любимыми Джигуками в ней.
Авторская группа:
https://vk.com/club190948520
Уютный домик, где я пишу. Фики, которых нет на Фикбуке, ранняя выкладка глав:
https://vk.com/rtk_dnp
Являюсь админом Творческого объединения @Fest_fanfic_BTS в Инстаграме. Командой авторов и дизайнеров проводим тематические фесты, игры, викторины - поднимаем настроение читателям и дарим вдохновение авторам! Присоединяйтесь и пишите, читайте вместе с нами!
https://www.instagram.com/fest_fanfic_bts/
Люблю не только писать, но и читать, поэтому в составе админов веду в VK сообщество рекомендаций фанфиков Quality➤Fanfiction➤BTS➤Фанфик. Ищете интересный фанфик? Перечитали популярное? Любите редкие пейринги? Тогда приглашаю Вас в наше сообщество: https://vk.com/qfbts_ff
Лифт очередного понтового дома везёт их на очередной последний этаж. Слова закончились ещё в такси, и сейчас парни молча теснят взглядами друг друга в душной кабинке. С каждым этажом, мелькающим на электронном табло, градус накала все выше, рвет воображаемую шкалу и ставит рекорды. Чонгук оголодал. Ему все мало, мало Джина, всегда будет недостаточно. Тот переступает длинными стройными ногами, затянутыми в чёрную джинсу, перебирает пальцами лямки рюкзака и дышит так, будто кислород сгорает в лёгких. Чувственное, смуглое тело спрятано в безразмерную худи, сверху еще более безразмерная длинная куртка, но Чонгук уже знает на ощупь, какая под ними тонкая талия, как правильно ложатся узкие бедра в широкие чонгуковы ладони. Знает, как загорается алыми пятнами под его пальцами мягкая нежная кожа. И все равно мало, Он обречен на пожизненную жажду. Как тот несчастный, что попробовав раз пищу богов, никак не может оторваться. Сегодня он до конца распробует, ощутит гармонию вкуса, букет послевкусия и подпишет себе окончательный приговор.
Остановка кабины знаменуется мелодичным звоном, и на последней ноте Джин хватает Гука за руку и тащит из лифта. Тело гудит как трансформаторная будка, в паху жестко до боли, и в голове картины скорого будущего. Чонгук плывёт со страшной силой. Время побега до двери замерло, не отсчитываясь по циферблату, и он его торопит, торопит Джина, сжимая крепче руку до вмятых пятен. Пинкод трясущимися пальцами, и к чести Джина, попадает в комбинацию с первого раза. Дверь захлопывается с многозначительным щелчком.
— Чонгуки, ты, наверно хочешь есть, но здесь ничего нет… — Джин принимается стягивать обувь, наступая на пятки и тонко замирает, почувствовав руки на талии, жмущие его к сильному телу, — в этой квартире нет даже самого завалящего рамена… — слова все тише, интонации все мягче, Джин чувствует, как им дышат, тычась открытым ртом за ухо, в кожу по линии волос.
— Ещё как голоден, но это не то, что ты думаешь… — чужие горячие руки нащупывают замок куртки, разворачивают как конфету, освобождая тело, руки, бедра от толстой ткани. Джина толкают телом, глухой низкий рокот бьётся в уши: — спальня, хён, где тут спальня…
— Но мне надо в душ… — ладони, скользнувшие под худи, зацепившие плечи под тканью, бедра, чётким ритмом бьющие по ягодицам, меняют планы на ближайшее время.
— Не надо тебе в душ. В спальню, хё-ё-ён… — и у Джина от одних только слов, от непристойных выдохов по шее волосы на загривке встают дыбом.
Куснуть тонкую кожу, зализать следы зубов, чувствуя как стоны сладким прокатываются по телу — Чонгук толкает, таранит, пихает Джина, стоит тому только показать направление. Руки судорожно шарят по поясу джинс, тоскуя по нежности шёлковых бёдер. Пальцы дёргают ремень в попытках добраться до желанного. О да, Чонгук голоден, и насытится не скоро.
Заветная кровать, в которую Чонгук толчком впечатывает Джина, наваливается сверху. Дёрнуть за бедра, выставляя их округлую крепость и проехаться всей длиной по расщелине, жесткой вздыбленной джинсой по джинсе. Колени в дырках разъезжаются по покрывалу, джиновы руки комкают ткань, пока Чонгук сжимает бедра до синяков, жмется, стирается ладонями по жаркому телу. Чонгук сам горит и полыхает. Похоть и страсть дерут грудь горячими стонами, затягивают пеленой глаза, гудят в ушах током крови.
— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, Гуки… — и Джин уже на спине, без худи, встречает по пояс голого Чонгука поцелуями. Тела сплетаются ногами, руки над головами сплетаются пальцами, в тишину комнаты вплетаются низкие стоны, жаркий шёпот и влажные, скользкие вздохи.
— Я возьму тебя на спине, раздвинув нежные бедра. Я тебя трахну, поставив на колени, держа за бедра, выгибая в пояснице. Я заполню тебя до упора, посадив сверху, разрешив выбрать темп самому. Я буду иметь тебя всю ночь, и ты будешь стонать на всю квартиру. Хочу тебя сумасшедше. Присвою тебя, завладею на всю жизнь. Я хочу брать тебя бесконечно. И я это сделаю…
Полуобморочное состояние, блёстки в глазах, и Джин целиком и полностью в руках Чонгука. Тот тащит джинсы, дергает безжалостно, надрывая дырки ещё больше. Ноющее внутри возбуждение требует большего, требует себе Чонгука, и Джин шипит горячечно на каждое его прикосновение, на каждое его дерзкое, наглое слово. Кроет, мажет искрами, бенгальскими огнями когда сильные руки тянут прочь влажное белье. Ни капли сомнений или страха. Ноги сами раздвигаются широко и приветливо. Джиновы руки оглаживают пах, проходятся по всей длине вставшего члена, заходят дальше, где раньше не смел касаться.