— Ты только и говоришь, что про своего Марко! — воскликнула Джинни. — Скоро ты не сможешь сказать «здравствуйте», не упомянув Марко.
— Да ладно тебе, — смутилась Оливия.
— Неужели наша Оливия, наконец, влюбилась? — прищурилась Памела.
Она наклонилась поправить на малютке чепчик. Но мальчик уже заснул, и Памела не стала беспокоить его.
Оливия смущенно потупилась, а Джинни затараторила.
— Влюбилась, точно влюбилась. Да ты бы только взглянула на него! Высокий, стройный, черные кудри, черные глаза, да еще куча денег в придачу. В общем, мечта, а не мужчина.
Памела пристально взглянула Оливии в глаза.
— С трудом верится, что такое возможно. Надеюсь, ты ведешь себя осмотрительно! Смотри, мать-одиночка в девятнадцать лет — вряд ли твоему отцу такое понравится.
До этого далеко, усмехнулась Оливия. Они с Марко встречались каждую неделю, и она ясно дала понять, что готова принадлежать ему. Да что там. Она предлагала себя так явно, что нельзя было не понять ее намерений. Но он владел собой гораздо лучше, чем она, и всегда останавливался в тот момент, когда, казалось, никаких запретов уже не осталось. Она уважала его за его, несколько старомодные, принципы, только по ночам просыпалась, взволнованная эротическими фантазиями.
— Он совсем не такой, — вступилась за любимого Оливия. — Он меня уважает.
— Не морочь мне голову! — отмахнулась Памела. — У него, наверное, с этим делом проблемы, если он, до сих пор, не попытался залезть тебе под юбку!
— Прошу тебя! — повысила голос Оливия. — Ты просто не понимаешь.
— А может, мальчик просто девственник! — не унималась Памела. — Такой же, как ты. И вы просто не знаете, как к этому подступиться!
— Да он вовсе не мальчик, — засмеялась Джинни. — И, держу пари, совсем не девственник.
Оливия никогда не задумывалась о том, что у Марко могут быть другие женщины. Но теперь она задумалась. Марко — полнокровный, здоровый мужчина, и он намного старше ее. Он, наверняка, встречался раньше с другими женщинами. Может, даже любил другую женщину.
От этой мысли ей стало больно.
— Прошу вас, — холодно и отчетливо произнесла Оливия.
Подружки осеклись. Оливия умела иногда так сказать, что охота шутить над ней сразу пропадала.
Оливия помолчала. Сказать им? Ведь все равно они вскоре все узнают!
— Я собираюсь выйти за него замуж, — сказала она.
— Что?! — вытаращила глаза Джинни. — Да ты что?! Неужели он сделал тебе предложение?
— Ну... Почти, — призналась Оливия.
И сделала то, на что всю неделю не могла решиться — поведала лучшей подруге и ее сестре о том, как на прошлой неделе Марко приезжал и заперся с отцом в кабинете, и о чем-то долго с ним разговаривал. Но потом позвонила Тереза, и ему пришлось уехать по срочному делу.
Но Оливия подкараулила Марко у дверей, и тогда он сказал, что у него есть к ней серьезный разговор. И что, когда он вернется, он задаст ей один очень важный вопрос, и от ее ответа будет зависеть вся его жизнь. А потом отец всю неделю посмеивался, как будто знал какую-то тайну.
Оливия почувствовала огромное облегчение: как хорошо, что она поделилась с подругами. Всю неделю она места себе не находила.
— А вчера, — продолжала она, — Марко позвонил по телефону. И пригласил меня на ужин. Только он и я. И что, по-вашему, это может означать?
Глаза у Оливии сияли.
— Ну, если ты все это не придумала, — усмехнулась Памела, — то дело серьезное. — Но ведь тебе только восемнадцать лет!
— На следующей неделе исполнится девятнадцать, — поправила Оливия.
— Пусть так. А как же твои планы? Ведь вы с Джинни поступаете в университет!
Оливия вздохнула и опустила голову.
— Я помню, мы собирались ехать вместе и даже жить в одной комнате. Но что мне делать? Я люблю его!
Вдруг ей в голову пришла другая мысль.
— Знаешь, мы с Марко еще это не обсуждали, но, может, я еще смогу учиться! У него ведь работа, и он часто уезжает. Так что мы могли бы найти жилье рядом с университетом.
Памела нахмурилась.
— Как, ты сказала, его зовут? Где вы познакомились? И чем он занимается?
Но Оливия не заметила, как помрачнело лицо Памелы.
— О, его зовут Марко Ферреро, он бизнесмен. Мать у него испанка. Но она умерла. — Оливия захлебывалась от чувств. — Он чудесный. А познакомились мы здесь, он приезжал к папе по делам. Папа, кажется, продал ему землю.
Делами Оливия не интересовалась, а вот Марко превратился в центр ее интересов.
Улыбка замерла на ее губах, когда она увидела, как исказилось вдруг лицо Памелы.
— Что? Что случилось? — закричала она.
— Марко. Марко Ферреро. Тот самый Ферреро, — вполголоса проговорила Памела.