«Всякая проблема индивидуальна, — говорит он. — И не имеет значения, сколько вы потратили времени на подготовку роли. Мой принцип — не раздумывать о разных вещах, пока не придется их делать. Я знаю, что мне надо делать, когда я там, наверное, это такой способ консервации энергии, которая используется в нужный момент. И именно делая, я понимаю, что необходимо, а что лишнее. Некоторые роли, как в «Бешеном быке», были сложнее и требовали большей отдачи… Это я и имею в виду, говоря о консервации энергии. Когда вы копите энергию, чтобы в нужный момент сделать необходимое, то это вас опустошает и иссушает, но зато дает в результате огромное удовлетворение… В кино приходится долго ждать нужного момента, и он не всегда настает именно тогда, когда вам это показалось… Очень часто вы уже готовы к чему-то, а подходящего момента все нет… Самое замечательное, когда кто-нибудь говорит мне: я не думал, что ты подходишь для роли такого типа, но потом решил, что ты подойдешь, и вот именно из-за того, что ты сделал сейчас. От таких слов во мне будто искрить начинает. Иногда бывает необходим такой внешний стимул для вдохновения или желания сделать что-то новое, другое…»
34. На улицах Бронкса
17 августа 1993 года Де Ниро достиг некоей черты в своей жизни — ему исполнилось пятьдесят лет. Раньше кто-то говорил ему, что, когда он отмотает свои полвека, ему стоит бросить актерство и поработать по другую сторону кинокамеры. А на самом деле свой пятидесятилетний юбилей он встретил, напряженно трудясь по обе стороны от камеры…
Его личная жизнь теперь протекала в нечастых встречах с Умой Турман, после того как закончился бурный роман с Наоми Кэмпбелл. Наоми собиралась замуж за гитариста Адама Клейтона, и Де Ниро публично пожелал ей счастья. А что касается профессии, его участие в фильме «Жизнь этого парня», похоже, вновь пробудила в нем интерес к серьезной работе. Картина Майкла Кейтон-Джонса впервые за долгие годы дала возможность актеру дышать полной грудью, оборвав серию ролей, которые в лучшем случае были невыразительными, а в худшем — вообще незапоминающимися. Его студия «ТрайБеКа» была на подъеме, и Де Ниро больше не ощущал постоянной необходимости добывать деньги на эпизодических ролях. В год своего пятидесятилетия он решил делать три фильма друг за другом, и, кроме того, велись серьезные переговоры о нескольких других. Но, что самое главное, Де Ниро готовился снимать первый фильм как режиссер.
В свои пятьдесят Де Ниро все еще был в великолепной физической форме. Жесткий режим упражнений и самодисциплина и в этом возрасте держали его в такой физической форме, что ему мог бы позавидовать и человек вдвое моложе его. Годы лишь добавили драматизма его чертам. Единственным признаком возраста была, пожалуй, седина на висках, да и та лишь придала ему благородства. Но стрелки на часах творческого времени продолжали неумолимо двигаться, и Де Ниро остро чувствовал, что пора принимать следующий вызов.
«Я добрался до перекрестка, — замечал он. — Наверно, когда достигаешь определенного возраста, это заставляет задуматься. И если ты чувствуешь, что должен что-то в жизни сделать, ты решаешь наконец взяться за это. Тут — поворотная точка, перемена, которой тебе не избежать. И чего бы ты ни хотел от жизни, тебе надо теперь пошевеливаться, потому что время уже дорого. Ты начинаешь осознавать, что смертен. Надо ловить момент и делать то, что задумал. Я всегда хотел быть режиссером. Иногда за эти годы мне попадалась одна книга, другая, но я никогда еще ни с одной не начал по-настоящему работать. А тут я понял, что мне необходимо наконец что-то делать, а то я так и не успею начать».
«Бронкская история» первоначально представляла собой одноактную пьесу для одного исполнителя, написанную актером Чазом Палминтери. В ней он рассказывает историю своей жизни, как он рос на улицах Бронкса в Нью-Йорке. Ключевой момент пьесы — сцена, в которой ребенок становится свидетелем того, как застрелили человека. С Палминтери действительно произошел в детстве такой случай.
«Я сидел на крыльце нашего дома, а двое парней поссорились из-за места на стоянке. Один из них выскочил из машины, тогда другой застрелил его. Мой отец выбежал, схватил меня в охапку и утащил вверх по лестнице».