Этот случай был не единственным, когда Палминтери сталкивался с убийством на окрестных улицах. Как-то раз на углу он увидел припаркованную машину с застреленным местным уголовным авторитетом. Но тот акт насилия, с которым он столкнулся в детстве, стал в пьесе катализатором всей истории о борьбе за душу мальчика. Паренек, Калоджеро Анелло, привлечен внешним блеском жизни местного уголовного главаря Сонни. Его отец, Лоренцо, трудяга, водитель автобуса, тщетно пытается убедить сына в порочности легких путей в жизни. Ничего нет хуже зарытого таланта, внушает он сыну. Лоренцо черпает уверенность в себе не из-за оружия на поясе, а в ежедневном тяжелом труде во имя своей семьи. Как ни смешно, но Сонни хочет от Калоджеро примерно того же самого — чтобы тот усердно посещал школу и научился зарабатывать на жизнь. В конце концов Калоджеро обретает некие практические познания о жизни, извлекает выводы из бессмысленной гибели Сонни, из чего как бы следует, что свою собственную судьбу он устроит несколько более разумно.
«У нас в округе был один крутой боец, — рассказывает Палминтери о своем детстве. — Ему было всего семнадцать лет, когда он принял участие в чемпионате мира по боксу.
Ну, он проиграл, а на следующий день его нашли на крыше, он был мертв от лошадиной дозы героина. Они с моим папашей были приятели, отец некоторое время его тренировал, и эта смерть была для моего отца крайним выражением впустую растраченного таланта. Он вечно вбивал мне в голову: не трать понапрасну свои способности, не прожигай жизнь. Эти изречения он написал на картонке и повесил в моей комнате, и даже когда я вырос и переехал в свою собственную квартиру, я взял эту картонку с собой. Я не мог выкинуть картонку, это было бы святотатством. В подростковом возрасте я обожествлял «крутых» парней, живущих по соседству. Я во все глаза смотрел на них, беседовал с ними. Но каждый вечер отец повторял мне: «На курок нажать — много силы не надо. А ты попробуй каждый день ходить на работу и трудиться, чтобы прокормить семью — вот это по-настоящему круто. И требует настоящей силы духа». Представьте себе такое столкновение морали рабочего человека и мафии в голове подростка…»
Пьеса Палминтери шла в маленьком театре в Лос-Анджелесе в 1988 году. Первоначально это был всего лишь пятиминутный монолог для студийной работы. Каждую неделю Палминтери писал текст на десять — пятнадцать минут, ставил его, а потом особенно удавшиеся куски, минуты по четыре-пять из каждого такого монолога, присовокуплял к основному тексту пьесы. Примерно через год методом «проб и ошибок» он наконец сумел сделать спектакль часа на полтора.
Де Ниро услышал о «Бронкской истории» от своего тренера и командировал свою компаньонку по «ТрайБеКа» Джейн Розенталь в Калифорнию — посмотреть на спектакль своими глазами. Он ей понравился, и она посоветовала Де Ниро купить авторские права на съемку фильма. Де Ниро затем сам увидел пьесу и тоже одобрил.
Он не знал одного — пьеса эта уже стала своего рода яблоком раздора в Голливуде, и он был не единственным желающим ее заполучить. В частности, Аль Пачино тоже нацеливался на «Бронкскую историю», так что в какой-то момент два актера оказались в положении соперников. Де Ниро дважды ходил смотреть пьесу, Аль Пачино — только один раз.
Возник и интерес со стороны крупных студий, которых, вероятно, взволновала мысль, что «Бронкскую историю» серьезно рассматривают такие актеры, как Де Ниро и Аль Пачино. Палминтери первоначально предлагали 250 тысяч долларов, но тот согласился уступить авторские права на сценарий лишь при условии, что сам сыграет Сонни.
Сегодня Палминтери — один из признанных мастеров Голливуда, он был выдвинут на «Оскара» за участие в фильме Вуди Аллена «Пули над Бродвеем». Но в то время он был никому неизвестным киноактером, в основном исполнявшим роли гангстеров в массовке на заднем плане. И боссы кино-студий вовсе не прыгали от восторга при мысли, что он будет играть одну из ведущих ролей. Предлагаемые ему суммы все возрастали, однако студии упорно настаивали, что в роли Сонни выступит другой актер. Пальмитери так же упрямо отказывался.
«В Голливуде свято верят, что если вы говорите «нет», то вам просто надо предложить больше денег, — говорит Палминтери. — Они давали мне четверть миллиона, я отказался, через два месяца — полмиллиона долларов, и я снова сказал «нет». Еще через месяц они предложили три четверти миллиона и обещали «что-нибудь сделать», чтобы дать мне роль. Раз они так сказали, ребенку ясно, что обманут, и я отказался в последний раз и совершенно категорически».