Впрочем, сейчас для меня на первый план вышла именно нечисть. Не факт, что мы вновь встретимся с Ярославом — жили, хотя и временно, в одной и той же деревеньке несколько лет и не пересекались. Может быть, он скоро вернется на постоянное время жительства. За себя говорить не могу. А вот нечисть напомнила о себе эпизодом, который предшествовал моему спокойному вечеру.
Испытывая смешанные чувства после блика, который вызвал во мне странные ассоциации, я сделала несколько шагов в сторону, чтобы покинуть это место. Но обо что-то зацепилась нога, и пришлось опустить голову. Здесь, на береге, камней было чуть меньше, и они мешались с мокрым песком. Этот песок меня и смутил: создавалось ощущение, что он исчерчен чем-то острым… коготками? Ножичком?
Я присела и наклонилась, чтобы получше разглядеть его.
На следы птиц это не походило, как и на следы животных. Эти пометки представляли собой нечто хаотичное. Минус, дробь, дробь в обратную сторону, скобочка… И все разной длины, накладываются друг на друга. Как будто кто-то оттачивал мастерство вырезания по деревьям, но получалось у него не слишком. В некоторых местах эти следы особенно сосредотачивались.
Можно было свалить все на бабочек, но те слишком невесомые, чтобы оставить подобные отметины.
Я ушла с реки, так и не найдя ответ на эту загадку, и сейчас она очень меня мучила.
Это могли быть дети. Но какой резон детям оставлять подобные отметины? Тем более что следов от обуви рядом не обнаружилось — за последнюю пару суток это место посетила только я. Но у кого могут быть такие тонкие лапки, достаточно мощные, чтобы оставить подобные углубления? Кто ходит настолько хаотично?
Я лежала на кровати, разглядывая потолок в белую плитку, которая казалась мне мокрым песком, и размышляла об этих следах. Уснуть все равно не получалось: ведьмы со сбившимся жизненным ритмом в десять часов вечера только просыпаются. Даже несмотря на короткую ночь, которая предшествовала этой.
Диван удобный тут, конечно, но не мой.
Я перевернулась на другой бок. Вспомнился и ритуал, и звонок Влада… Я снова подумала о несчастных цветах. Не забыла и про хомяка: как он там, бедняга? Отец его хотя бы кормит? Хомячидзе — не домовой, ему жизненной энергии не хватит.
За хомяка стало совсем тревожно. Я поднялась с дивана, сделала пару тихих шагов и склонилась над телефоном, который соединялся с розеткой черным шнуром. В темноте, создаваемой завешенными шторами, этот шнур напоминал худенькую змею. Или, что реальнее, очень длинного червячка.
Я оторвала от него взгляд и качнула головой. Нет. Те следы не могли оставить никакие черви: ни круглые, ни кольчатые, ни телефонные. Ведь им надо было потом куда-то деться, а норок я не заметила, как ни разглядывала песок.
Только если налетели дикие птицы и решили ими полакомиться.
Но это уже фантастика.
Экран осветил пальцы голубоватым сиянием. Я зашла в «сообщения», и, тыкнув на ярлычок с фотографией отца, напечатала: «Покорми хомяка».
В коридоре раздался скрип. Вдруг тетя зайдет! А я тут с телефоном. Нажалуется отцу…
В принципе, я всегда смогу доказать свою невиновность этим коротким, но ужасно необходимым сообщением.
Надо было дождаться какой-то реакции.
Я терпеливо держала телефон в пальцах, и через три минуты отец ответил: «Уже».
Ну и нельзя было, что ли, побыстрее? Или он по минуте каждую букву выискивал? Вот уж не верю. Отец не нечисть, чтобы современных приспособлений бояться. У него телефон в два с половиной раза дороже моего. А магпочта покрылась бы пылью, если б не письма по работе.
Опять, наверное, чем-то занят, промелькнула в голове недовольная мысль.
«Хорошо», — ответила я. А вдруг тоже ждет?
«Уже привыкла к жизни без магии, Яна?» — вдруг полюбопытствовал отец. Издевался? Издевался. Разговаривали ведь об этом, и совсем недавно.
«Несомненно», — отозвалась я. И погасила экран. Что-нибудь ещё спросит подобное, и я действительно разозлюсь. Сначала магию отобрал, а теперь миролюбиво интересуется: «Как тебе, дескать, без магии, дорогая дочушка? Достаточно настрадалась?».
Да никак, блин. Мимо моего носа ходят туда-сюда белые маги, под моими ногами красуются непонятные отметины, а я даже огонек себе сотворить не могу, чтобы не споткнуться.