Вытащив табличку с часами работы, шериф перевернул ее, написал: «Вернусь в 18:00», затем вывел меня на улицу, запер дверь и сел в патрульную машину. На ней имелись сирена, две красные поворотные фары, две оранжевые противотуманные фары, красно-белая пожарная эмблема и множество других, к которым я даже присматриваться не стал.
– Подожди здесь, сынок, я шмелем слетаю!
Тинчфилд поехал в сторону озера, но остановился у блочного здания напротив почты. На секунду исчезнув в его недрах, он вернулся с высоким худощавым мужчиной. Патрульная машина поравнялась с моей, и я покатил вслед за шерифом. Наш маленький кортеж петлял среди девиц в шортах и парней в плавках, шортах и летних брюках – в основном с обнаженным торсом и сильно загорелых. Тинчфилд то и дело сигналил, но сирену не включал, иначе, боюсь, за ним пустились бы в погоню. Поднявшись по пыльному холму, мы притормозили у небольшого домика. Шериф несколько раз погудел и громко кого-то позвал. Открыл парень в синей спецовке.
– Садись в машину, Пол!
Парень в спецовке кивнул и вскоре вышел в грязной шляпе а-ля охотник на львов. Мы выбрались на шоссе и повторили мой недавний маршрут: сначала до развилки, затем до ворот, сторожащих частную территорию. Парень в спецовке проворно выскочил из салона, открыл ворота, пропустил нас с Тинчфилдом и снова закрыл.
Мы подъехали к озеру и выбрались из машин. Дым из трубы маленького дома уже не валил.
У дока Мензиса было желтоватое треугольное лицо и усеянные пятнами от никотина пальцы. Парень в спецовке и шляпе охотника на львов тянул лет на тридцать. Смуглый, темноволосый, гибкий, он почему-то казался недокормленным.
Подобравшись к самой воде, мы взглянули на причал. Абсолютно голый, Билл Хейнз сидел на деревянных мостках, стиснув голову руками. Рядом с ним темнело нечто большое и зловещее.
– По-моему, рано мы пешком пошли, – проговорил Тинчфилд.
Мы снова расселись по машинам, подъехали чуть ближе к причалу и гуськом спустились к мосткам.
Большим зловещим предметом оказалось тело женщины. Обвязанное веревкой, оно лежало лицом вниз, а рядом валялись одежда Хейнза и протез с лоснящейся кожей и сверкающими металлическими шарнирами. Не сказав ни слова, шериф достал из кармана бутылку, откупорил и протянул Хейнзу.
– Выпей как следует, Билл, – спокойно посоветовал он.
На причале стоял тошнотворный запах, но ни Хейнз, ни Тинчфилд с Мензисом его будто не замечали. Вытащив из машины одеяло, Лумис накрыл им тело, и мы с ним отступили на несколько шагов.
Глотнув из горлышка, Хейнз поднял тусклые безжизненные глаза и, зажав бутылку между колен, заговорил измученным голосом. Глядя в пустоту, он постепенно рассказал все, что пару часов назад поведал мне. После моего отъезда он принес из дома веревку, разделся и вытащил тело из воды. Закончив последнюю фразу, Билл уставился на деревянные мостки и точно окаменел.
Шериф положил в рот кусок табака, пару секунд сосредоточенно жевал, а затем стиснул зубы и перевернул тело так аккуратно, словно боялся, что оно развалится у него в руках. Садящееся солнце высветило ожерелье из зеленых камней, которые я заметил еще в воде. Матовые и грубо обработанные, они напоминали стеатит и соединялись золотой цепочкой. Тинчфилд расправил широкие плечи и высморкался в линялый носовой платок.
– Ну что скажешь, док?
Высокий нервный голос Мензиса звенел от раздражения:
– А чего ты ждешь, черт подери?!
– Причину и время смерти, – спокойно отозвался Тинчфилд.
– Не пори чушь, Джим! – разозлился доктор.
– Неужели никаких вариантов?
– Господи, с первого взгляда только любовь бывает, а для медицинского заключения нужно нечто большее!
Тяжело вздохнув, шериф повернулся ко мне:
– Где ты впервые заметил тело?
Я объяснил. Лицо Тинчфилда застыло в неподвижную маску: забыв обо всем на свете, он жадно ловил каждое мое слово.
– Хм, странное место… – Он снова вспомнил про жевательный табак. – Здесь же нет течения! Оно бы тело к дамбе отнесло.
Билл Хейнз встал на ноги, точнее – на ногу, допрыгал до разбросанных вещей, первым делом прицепил протез, а затем медленно натянул на мокрое тело джинсы и рубашку.
– Она сама это сделала, – по-прежнему глядя в никуда, заявил он. – Без вариантов… Заплыла под настил и захлебнулась. Или застряла. Без вариантов, по-другому и быть не могло.
– Нет, Билл, один вариант есть, – по-прежнему спокойно возразил Тинчфилд, подняв глаза к небу.