– Ты соображаешь гораздо быстрее, чем рассказываешь, сынок.
Мистер Гэлмор встал, подошел к окну, отодвинул тонкую гардину и стал смотреть вниз, на суету Седьмой улицы. Потом вернулся к столу, сел и улыбнулся немного грустной улыбкой.
– Вы абсолютно правы, мистер Гейдж, и я даже немного смутился. – Он вздохнул. – Мисс Пенраддок – очень гордая женщина, иначе я просто предложил бы ей двадцать тысяч в качестве необеспеченного кредита. Волею случая я был одним из распорядителей наследства мистера Пенраддока и понимал, что при том состоянии финансового рынка собрать необходимую сумму наличных не представлялось возможным. То есть без непоправимого ущерба для имущества, а также родственников и иждивенцев. Поэтому мисс Пенраддок продала жемчуг – по крайней мере, она так думала, – но настаивала на сохранении тайны. И я поступил в точности так, как вы предположили. Для меня это мелочь, и я могу себе позволить подобный жест. Я никогда не был женат, Гейдж, и меня считают состоятельным человеком. Собственно говоря, она могла выручить за жемчуг не больше половины той суммы, которую ей дал я, – или его нынешней стоимости.
Я опустил глаза, опасаясь прямым взглядом потревожить благородного старого джентльмена.
– Поэтому мне кажется, лучше собрать эти пять тысяч, сынок. – Мистер Гэлмор оживился. – Сумма невелика, хотя краденый жемчуг гораздо труднее сбыть, чем ограненные камни. Если я рискну и доверюсь вам, вы сможете все устроить?
– Мистер Гэлмор, – тихо, но твердо заявил я, – вы меня совсем не знаете, и я обычный человек из плоти и крови. Но я не струшу – клянусь памятью своих усопших и глубоко почитаемых родителей.
– Да, плоти и крови у тебя, сынок, хоть отбавляй, – ласково сказал мистер Гэлмор. – И я не боюсь, что ты украдешь деньги, – поскольку мне, возможно, известно о мисс Эллен Макинтош и ее возлюбленном чуть больше, чем ты можешь предположить. Более того, жемчуг застрахован – разумеется, от моего имени, – и пропажу должна расследовать страховая компания. Но до сей поры вы со своим забавным другом прекрасно справлялись, и я уверен – доведете дело до конца. Вероятно, этот Генри – отличный парень.
– Я к нему очень привязался, несмотря на его грубые манеры.
Мистер Гэлмор повертел в руках гусиное перо, затем достал толстую чековую книжку, выписал чек, аккуратно промокнул чернила и протянул мне:
– Вернете жемчуг – и я договорюсь со страховой фирмой, чтобы мне возместили расходы, – сказал он. – Если они хотят и дальше иметь дело со мной, трудностей не возникнет. Банк находится за углом, и я буду ждать их звонка. Вероятно, тебе не выдадут денег по чеку, предварительно не позвонив мне. Будь осторожен, сынок, и береги себя.
Мы обменялись рукопожатием, однако я не торопился уходить.
– Мистер Гэлмор, вы оказываете мне доверие, какое мне не оказывал еще ни один человек в мире. За исключением, разумеется, моего отца.
– Я веду себя как последний дурак, – ответил он со странной улыбкой. – Но мне так давно не приходилось слышать, чтобы кто-то разговаривал языком персонажей романов Джейн Остин, и я совсем размяк.
– Благодарю вас, сэр. Я знаю, что моя речь немного высокопарна. Могу я попросить вас о небольшом одолжении, сэр?
– Каком одолжении, Гейдж?
– Позвонить мисс Эллен Макинтош, с которой у нас небольшая размолвка, и сообщить ей, что я сегодня не пью и вы доверили мне крайне деликатную миссию.
– С удовольствием, Уолтер. – Он громко рассмеялся. – Насколько мне известно, Эллен можно доверять, и я расскажу ей обо всем.
Я вышел из кабинета и направился в банк. Кассир, окинувший меня подозрительным взглядом и затем надолго отлучившийся из своей клетки, в конечном итоге отсчитал нужную сумму стодолларовыми купюрами. Делал он это с такой неохотой, словно расставался с собственными деньгами.
Я спрятал тонкую пачку в карман и снова повернулся к кассиру:
– Дайте мне, пожалуйста, упаковку четвертаков.
– Упаковку монет по двадцать пять центов, сэр? – Брови кассира поползли вверх.
– Совершенно верно. Я использую их для чаевых. Естественно, я предпочел бы запечатанную упаковку.
– Понимаю, сэр. Десять долларов, пожалуйста.
Я опустил тяжелую стопку монет в карман и поехал домой, в Голливуд.