– Ты видишь мой «люгер», – сказал я. – Кто такой молодой Джитер? И может быть, вызовем полицию?
Белоносый устало улыбнулся:
– Мистер, я использую мелкий калибр, потому что умею стрелять. Но если думаешь, что ты круче, докажи.
– Ладно, – сказал я. – А ты, случаем, не знаешь некоего Арбогаста?
– Я встречаю многих людей, – отвечал он, все так же устало улыбаясь. – Может, знаю; может, нет. Бывай, приятель.
Он пошел к двери, двигаясь немного боком, чтобы держать меня на мушке. Я тоже держал его на мушке, и теперь все зависело от того, кто выстрелит раньше и точнее, если стрелять вообще стоило и если я еще был способен выстрелить, приняв внутрь столько превосходного теплого виски. Я позволил ему уйти. Он не был похож на киллера, хотя я мог ошибаться.
Коротышка наскочил на меня, когда я и думать о нем забыл. Он выхватил свою большую пушку из моей левой руки, отскочил к двери, плюнул на ковер и был таков. Белоносый вышел вслед за ним: длинное грубое лицо, белый нос, заостренный подбородок, усталый взгляд. Едва ли я забуду его теперь.
Я мягко закрыл дверь и стоял с глупым видом, сжимая пистолет. Я слышал, как лифт поднялся и опустился. Я все еще стоял. Марти Эстель не стал бы нанимать таких клоунов, чтобы запугать кого бы то ни было. Я принялся размышлять об этом, но так ничего и не придумал. Затем вспомнил про ополовиненную бутылку скотча и устроил ей допрос с пристрастием.
Спустя полтора часа я снова был в превосходном настроении, но так и не родил новых идей, просто сидел и клевал носом.
Разбудил меня телефонный звонок. Это было большой ошибкой – заснуть в кресле, потому что проснулся я с ощущением, что в рот мне запихнули пару фланелевых одеял, голова раскалывалась, синяки на затылке и подбородке были размером не больше яблока, но ныли безбожно. Чувствовал я себя отвратительно. Словно ампутированная нога.
Я подполз к телефону, рухнул в кресло напротив и снял трубку. На том конце провода капала сосулька.
– Мистер Марлоу? Это мистер Джитер. Мы виделись утром. Боюсь, я позволил себе лишнего…
– У меня та же проблема. Ваш сын заехал мне в челюсть. Вернее, пасынок, или приемный сын, или кто он там.
– Он мне и пасынок, и приемный сын. Вот как? – Голос оживился. – И где вы встретились?
– В номере мисс Хантресс.
– Понятно. – На том конце провода солнце вышло из-за туч, и сосулька растаяла. – Очень интересно. И что сказала мисс Хантресс?
– Ей понравилось. Понравилось, что он заехал мне в челюсть.
– Понятно. А почему он так поступил?
– Она прятала его. Он слышал наш разговор. Вот и не сдержался.
– Понятно. Я тут подумал, что она заслуживает небольшого вознаграждения – конечно, в разумных пределах, если это дело удастся сохранить в тайне.
– Пятьдесят кусков.
– Не понял?
– Не притворяйтесь, – прорычал я. – Пятьдесят тысяч долларов. Пятьдесят кусков. Я предложил ей пять сотен, просто для смеха.
– Мне кажется, вы относитесь к этому делу с поразительным легкомыслием, – прорычал он в ответ. – Я к такому не привык, и мне все это не нравится.
Я зевнул. Мне было плевать, уволит он меня или нет.
– Послушайте, мистер Джитер, я не прочь повалять дурака, но свою работу знаю. К тому же дело начинает приобретать неожиданный оборот. Недавно ко мне ввалились двое вооруженных громил и велели держаться подальше от молодого Джитера. Мы о таком не договаривались.
– Господи! – Кажется, он не на шутку струхнул. – Приезжайте ко мне прямо сейчас, и мы все обсудим. Я пришлю за вами машину. Вы свободны?
– Да, но я сам за рулем…
– Нет. Я пришлю за вами машину с шофером. Его зовут Джордж, вы можете полностью ему доверять. Он будет у вас через двадцать минут.
– Хорошо, – сказал я. – Только допью свой обед. Пусть ждет меня на углу Кенмор-авеню, в сторону Франклин-авеню.
Я повесил трубку.
Приняв контрастный душ и натянув более или менее приличную чистую одежду, я еще пару раз приложился к бутылке – понемногу для разнообразия, надел легкий плащ и вышел на улицу.
Машина уже ждала меня, перегородив половину боковой улицы. Новехонькая, передние фары размером с фары локомотива, противотуманные фары на переднем крыле, парочка габаритных огней размером с передние фары. Я подошел и встал рядом с машиной. Из тени выступил мужчина, легким щелчком аккуратно отправив окурок через плечо. Высокий, широкоплечий, темноволосый, он был в фуражке, френче с портупеей, блестящих крагах и безупречных габардиновых бриджах британского штабс-майора.