– Спокойной ночи, ребята.
Никто и не подумал мне ответить.
Я миновал коридор, спустился на лифте в вестибюль мэрии, вышел на Спринг-стрит, одолел длинный пустой лестничный пролет. Дул холодный ветер. У подножия лестницы я зажег сигарету. Моя машина осталась у особняка Джитера. Я уже было решил пройти полквартала до стоянки такси, когда резкий голос из припаркованной машины окликнул меня:
– Подойди на минуту.
Голос был мужской, резкий, твердый. Голос Марти Эстеля. Он сидел в большом седане на заднем сиденье, еще двое спереди. Я подошел. Заднее стекло опустилось, и Марти Эстель махнул мне рукой в перчатке:
– Садись.
Он распахнул дверцу. Я сел. Я слишком устал, чтобы спорить.
– Поехали, Тощий.
Мы двинулись на запад по тихим, почти чистым улицам. Ночной воздух был не ароматен, но холоден. Мы поднялись на холм и начали набирать скорость.
– Что они раскопали? – холодно спросил Эстель.
– Мне не докладывали. Но шофера еще не раскололи.
– В этом городе тебя никогда не обвинят в убийстве, если за душой у тебя пара лимонов. – (Шофер по кличке Тощий, не оборачиваясь, рассмеялся.) – Похоже, накрылись мои пятьдесят кусков… Ты ей понравился.
– Хм. И что?
– Держись от нее подальше.
– А что мне за это будет?
– Ничего, если сделаешь, как я сказал.
– Ладно, – сказал я. – Будь любезен, иди к черту, я устал. – Я закрыл глаза, свернулся в углу и провалился в сон. Со мной такое бывает после сильных переживаний.
Кто-то тряс меня за плечо. Машина остановилась. За окном я увидел свой дом.
– Приехали, – сказал Марти Эстель. – Не забудь. Держись от нее подальше.
– Зачем ты подвез меня? Чтобы это сказать?
– Она просила за тобой присмотреть. Поэтому я тебя отпускаю. Ты ей понравился. А она нравится мне. Ясно? К чему тебе лишние неприятности?
– Неприятности… – начал я и запнулся. Что-то подустал я от этой фразы за сегодняшний вечер. – Спасибо, что подбросил, но в любом случае ты мне не указчик. – Я развернулся и направился к дому.
Замок по-прежнему болтался, но на сей раз никто не поджидал меня в квартире. Белоносого давно забрали. Я открыл настежь дверь и окно, но в воздухе еще висела вонь полицейских сигар, когда зазвонил телефон. Ее голос был холоден, невозмутим, почти насмешлив. Что ж, должно быть, она и впрямь повидала многое.
– Привет, кареглазый. Уже дома?
– Твой приятель Марти меня подбросил. Велел держаться от тебя подальше. Спасибо от всего сердца, если оно у меня есть, но больше мне не звони.
– Сдрейфил, мистер Марлоу?
– Нет, я сам тебе позвоню, – сказал я. – Спокойной ночи, ангел.
– Спокойной ночи, кареглазый.
Она положила трубку. Я запер дверь, разложил кровать, разделся и некоторое время лежал, вдыхая прохладный воздух.
Потом встал, принял душ и завалился спать.
В конце концов Джорджа раскололи, но не до конца. Он сказал, что они поссорились из-за девицы, и молодой Джитер схватил с каминной полки пистолет, Джордж пытался его отобрать, пистолет выстрелил. Что ж, неплохая версия – для газет. Им не удалось ни на кого повесить убийство Арбогаста. Оружия так и не нашли, но в любом случае это была не пушка белоносого. Он исчез, и больше я никогда о нем не слышал. Старика Джитера трогать не стали, он так и не оправился от удара и остаток жизни провел в постели под наблюдением медсестер, травя байки о том, как во время депрессии умудрился не потерять ни цента.
Марти Эстель звонил мне четыре раза, убеждал держаться подальше от Гарриет Хантресс. Мне было жаль беднягу. Сильно его зацепило. Дважды мы с ней выходили, еще несколько раз сидели дома, попивая ее скотч. Все это мило, но у меня не было ни денег, ни времени, ни подходящей одежды и манер для такого образа жизни. Затем она съехала из «Эль-Милано» и, по слухам, перебралась в Нью-Йорк.
Я обрадовался, когда она покинула город, пусть и не удосужилась со мной попрощаться.
Я дождусь[69]
Около часу ночи швейцар Карл потушил последние три настольные лампы в главном вестибюле отеля «Уиндермир». Синий ковер стал заметно темнее, а стены утонули во мраке. В креслах еще маячили смутные силуэты припозднившихся гуляк, а в углах, словно паутина, повисли воспоминания.
Тони Резек зевнул, склонил голову набок и прислушался. Из-под арки в дальнем конце вестибюля доносилось еле слышное дребезжание. Тони насупился. После часа ночи гостиная принадлежала ему. Эта рыжая нарушала все его планы.
69
Рассказ «I’ll Be Waiting» опубликован в журнале «Saturday Evening Post» в октябре 1939 г.