– Забыл, – хмыкнул он. – Ты ведь рук не пожимаешь.
– Бессмысленный обычай, – сказал Тони. – Руки жать и мартышки умеют. Зачем пожаловал?
– Все тот же толстый симпатяга Тони.
– С чего бы мне меняться?
Веко у Тони дернулось, горло сжалось.
– Работа нравится?
– Работа как работа.
Эл снова тихо рассмеялся:
– Туго соображаешь, Тони, а я понимаю с полуслова. Ты дорожишь этой работой. Ладно. В твоем тихом отеле проживает одна дамочка, Ева Кресси. Тащи ее сюда, да поскорее.
– Что она натворила?
Верзила внимательно осмотрел улицу. Второй, в машине, закашлялся.
– Будет знать, с кем связываться. К ней нет претензий, но тебе неприятности ни к чему. Поэтому тащи ее сюда. За час управишься?
– А ты как думаешь? – ответил Тони бесстрастно.
Эл вытащил руку из кармана и легонько ткнул детектива в грудь:
– Я с тобой не шучу, толстый братишка. Выведи ее из отеля.
– Ладно, – равнодушно буркнул Тони.
Высокий отнял руку, вернулся к машине, открыл дверцу. Тощая тень скользнула внутрь. Он что-то сказал водителю и вернулся туда, где неподвижно стоял Тони, а в его бледных глазах отражались уличные огни.
– Тони, давай по-хорошему. Ты всегда был своим парнем.
Детектив молчал.
Эл наклонился к нему – длинная тень нависла над Тони, высокий ворот поднят до самых ушей.
– Дельце темное, Тони. Ребятам не понравится, но тебе, так и быть, расскажу. Эта Кресси была женой Джонни Рейлза. Два-три дня или неделю назад Джонни вышел из Квентина. Три года за непредумышленное убийство. Это она его туда упрятала. Джонни спьяну сбил какого-то старика и не остановился, а она была с ним. Девчонка настаивала, чтобы он сдался полиции, Джонни не послушался. А потом его замели.
– Плохо дело, – заметил Тони.
– Все кошерно, уж я-то знаю. Рейлз всех достал своим хвастовством, что, мол, девчонка его ждет не дождется, все прощено и забыто и он, как только выйдет, прямиком рванет к ней.
– А тебе он зачем? – Голос у Тони был хриплый, как наждачная бумага.
Эл рассмеялся:
– Ребята хотят с ним поговорить. Рейлз работал в заведении на Стрипе и вместе с товарищем обставил казино на пятьдесят кусков. Второй вернул деньги сразу, а Джонни до сих пор должен двадцать пять тысяч. Таких долгов не прощают.
Тони осмотрелся. Один из таксистов отшвырнул сигарету. Окурок прочертил дугу над крышей машины, упал на тротуар и рассыпался искрами. Тони прислушался к еле слышному урчанию мотора.
– Мне-то что, – наконец сказал он. – Забирай свою девчонку.
– Так-то, малыш, – закивал Эл, направляясь к машине. – Кстати, как здоровье мамаши?
– Не жалуется.
– Передай, что я о ней спрашивал.
– Мало ли кто о ком спрашивал.
Эл резко отвернулся и забрался в машину. Черный автомобиль лениво выполз на середину тротуара и дал задний ход. На миг фары осветили стену, и машина скрылась за углом. В ноздри Тони ударила вонь выхлопных газов. Он развернулся, вошел в отель и направился к музыкальной гостиной.
Радиоприемник что-то тихо бормотал, но рыжеволосая исчезла. Диван до сих пор хранил очертания ее тела. Тони провел по подушкам рукой. Еще теплые. Он выключил радио и задумчиво приложил ладонь к животу, вертя оттопыренным большим пальцем, затем вернулся к лифтам и остановился у декоративной кадки с белым песком. Портье хлопотал за стойкой. Стояла духота.
Над средней кабиной горела цифра «четырнадцать».
– Спать пошла, – пробормотал детектив.
Дверь каморки за лифтами открылась. Оттуда вышел маленький мексиканец, уже в цивильном, и искоса взглянул на Тони глазами цвета сушеного каштана.
– Спокойной ночи, босс.
– И тебе, – рассеянно ответил Тони.
Вытащив из нагрудного кармана сигару, он обнюхал ее, повертел в изящных пальцах, обнаружил разрыв сбоку, вздохнул и спрятал с глаз долой.
Раздался тихий сигнал, и стрелка на бронзовом циферблате пришла в движение. Ярко освещенная кабина коснулась пола. Дверь лифта раскрылась, и оттуда вышел швейцар Карл.
Он беспокойно взглянул на Тони и направился к нему, склонив голову набок, над его верхней губой что-то влажно блестело.
– Тони, знаешь…
Быстрым движением Тони схватил Карла за руку, развернул, уверенно и небрежно подтолкнул в сторону ступеней, ведущих в слабо освещенный вестибюль, и зажал в углу. Без видимой причины его горло снова сдавил спазм.
– И что я должен знать? – спросил Тони хмуро.
Швейцар вытащил из кармана долларовую бумажку.