– Выбирать тебе не приходится.
Тони вышел из номера, аккуратно закрыл за собой дверь, взглянул на дверь с номером четырнадцать и литерой «а» и скользнул в темный лифт. Спустившись на технический этаж, вышел, чтобы отставить корзину для белья, мешавшую двери закрыться. Створки медленно сомкнулись. Из комнаты обслуги лился свет. Тони вошел в лифт и нажал на кнопку цокольного этажа.
Маленький портье за стеклом сосредоточенно изучал счета. Тони миновал большой вестибюль и вошел в гостиную. Приемник снова играл, но еле слышно. Рыжая, как и прежде, свернулась калачиком на диванных подушках. Приглушенный голос диктора, словно бессловесный шепот деревьев, что-то бормотал ей в ухо. Девушка повернула голову и улыбнулась Тони:
– Закончил обход? А у меня, как назло, сна ни в одном глазу. Пришлось спуститься вниз. Ты не против?
– Что вы, мисс Кресси! – Тони с улыбкой опустился в зеленое кресло, пригладил мягкие парчовые подлокотники.
– Ждать – это хуже всего. Занялся бы ты этим радио. Сплошной скрип и бормотанье.
Тони покрутил ручку, не нашел ничего стоящего и вернулся на прежнюю волну.
– В это время не спят только горькие пьяницы.
Она улыбнулась шутке.
– Я вам не помешал, мисс Кресси?
– Вовсе нет. Ты славный малый, Тони.
Детектив уставился в пол, по позвоночнику пробежала дрожь. Он подождал, пока дрожь прошла, медленно подошел к креслу и сел, расслабившись, теребя изящными пальцами лосиный зуб. Прислушался, но не к бормотанию, доносившемуся из радиоприемника, а к дальним, тревожным звукам. А возможно, к шелесту колес, замирающему в этой странной ночи.
– Плохих людей не бывает, – произнес Тони отчетливо.
Девушка бросила на него сонный взгляд:
– А я знакома с парочкой.
– Что ж, и такое случается, – рассудительно кивнул он.
Девушка зевнула, фиалковые глаза осоловели. Она откинулась на подушки:
– Посиди со мной, Тони. Может быть, я вздремну.
– Конечно. Все равно делать мне нечего. И за что мне только платят?!
Она уснула мгновенно, как ребенок. Следующие десять минут Тони почти не дышал. Просто смотрел на нее, слегка приоткрыв рот. В его ясных глазах застыло тихое обожание, словно он стоял перед алтарем.
Затем осторожно встал, пятясь назад, вышел в вестибюль. У стойки остановился и прислушался. Перо скрипело по бумаге.
Он завернул за угол к телефонам в стеклянных кабинках, снял трубку и попросил телефонистку соединить его с гаражом.
После третьего или четвертого гудка ему ответил мальчишеский голос:
– «Уиндермир», гараж.
– Это Тони Резек. Тот парень с моей визиткой, Уотерсон. Он уехал?
– Полчаса назад, Тони. Твой приятель?
– Вроде того. Спасибо, пока.
Тони повесил трубку, почесал в затылке, вернулся к стойке и постучал по мраморной поверхности. Портье высунулся из-за стекла с готовой улыбочкой на лице. При виде Тони улыбочка пропала.
– Что ты тут ошиваешься? Покою от тебя нет, – прорычал он.
– Сколько стоит час в четырнадцатом «б»?
– Люксы в башне на час не сдаются, – угрюмо ответил консьерж.
– Один сдали. Только постоялец уже съехал. Пробыл как раз час.
– Ладно, – миролюбиво сказал консьерж. – Съехал так съехал. Вычеркиваем. Будто и не было.
– Пяти баксов хватит?
– Твой приятель?
– Нет. Алкоголик с манией величия, но без гроша в кармане.
– А мне все едино. Как он спустился?
– Я отвез его на служебном лифте. Ты спал. Так хватит пяти баксов?
– Да брось ты!
Тони извлек потрепанный бумажник из страусиной кожи и выложил на мраморный прилавок пятерку.
– Больше у него не было, – туманно проронил он.
Портье поднял бумажку и удивленно пожал плечами:
– Как скажешь, Тони.
Зазвонил телефон. Портье поднял трубку, послушал и подтолкнул аппарат к Тони:
– Тебя.
Тони прижал аппарат к груди и поднес трубку к уху. Голос показался ему незнакомым, каким-то металлическим, подчеркнуто анонимным.
– Тони? Тони Резек?
– Я.
– Я звоню от Эла. Слушаешь?
Тони поднял глаза на консьержа.
– Уйди, будь другом, – попросил он, прикрыв трубку рукой. Портье хитро прищурился и скрылся за стеклом. – Слушаю.
– У нас было дельце к парню, который остановился в твоем отеле. Он задумал улизнуть, но мы его перехватили. Эл так и думал, что ты ему поможешь. Прижали мы его, да только твой приятель не сплоховал.
Тони вцепился в трубку. Лоб покрылся испариной.
– Не тяни. Это ведь не конец?
– Осталось всего ничего. Твой дружок словил пулю. Наповал. Эл… Эл просил передать тебе последний привет.