– Да, но как ее использовать? – спросил господин Саттон-Корниш, вдруг охрипнув.
– Ну, как любую другую дверь, сэр. Разве что эта потяжелее будет. Да почуднее. А так – дверь и дверь.
– Любопытно, – пробормотал господин Саттон-Корниш, все еще с хрипотцой.
Аукционист окинул его быстрым оценивающим взглядом, пожал плечами и понял – игра проиграна. Он сел на пустой короб, зажег сигарету и погрузился в какие-то сентиментальные воспоминания.
– А сколько вы за нее хотите? – сам себе удивляясь, спросил господин Саттон-Корниш. – Сколько вы за нее хотите, господин…
– Скимп, сэр. Джосайя Скимп. Ну, скажем, двадцать фунтов, сэр? Сама бронза стоит не меньше, а тут еще – произведение искусства.
В глазах коротышки снова замерцал огонек.
Господин Саттон-Корниш рассеянно кивнул.
– Я в этом мало чего понимаю, – признался он.
– И ведь какая здоровенная, сэр! – Господин Скимп соскочил с короба, нежно похлопал створку двери и, слегка хрюкнув, пихнул ее вперед. – Как ее сюда занесло – ума не приложу. Дверь для королевских гвардейцев, не для таких сморчков, как я. Посмотрите, сэр.
Разумеется, господин Саттон-Корниш был полон самых мерзких предчувствий – но ничего не мог с этим поделать. Не мог, и все тут. Язык прилип к гортани, ноги превратились в ледышки. А господин Скимп словно получал удовольствие от контраста между массивностью двери и собственными крошечными размерами. Во всяком случае, мелкая тарелка его лица лучилась подобием ухмылки. Потом он приподнял ногу и скакнул в проем.
Господин Саттон-Корниш наблюдал за ним – пока было за чем наблюдать. Впрочем, наблюдал он дольше. В застывшей тишине стук из недр магазина звучал громом небесным.
Выждав какое-то время, господин Саттон-Корниш снова склонился вперед и запер дверь. На сей раз он провернул ключ, вытащил его из скважины и положил в карман пальто.
– Надо что-то предпринять, – пробормотал он. – Надо что-то… Так этого оставлять…
Голос его стих, но вдруг господин Саттон-Корниш встрепенулся, словно тело его пронзила острая боль. Потом он громко, совершенно невпопад засмеялся. Это не был естественный смех. Это был совсем не хороший смех.
– Омерзительно, – бормотнул он про себя. – Но занятно до чертиков.
Он продолжал стоять, пригвожденный к полу, когда рядом возник бледный молодой человек с молотком.
– Вы не заметили, сэр, господин Скимп вышел? Нам пора закрываться.
Не глядя на молодого человека с молотком, господин Саттон-Корниш с заминкой вымолвил:
– Да… господин Скимп… вышел.
Молодой человек был готов повернуться к нему спиной, но господин Саттон-Корниш успел его остановить.
– Я купил эту дверь… у господина Скимпа, – сказал он. – За двадцать фунтов. Можете принять деньги и мою карточку?
Бледный молодой человек просиял – как же, он лично участвует в купле-продаже. Господин Саттон-Корниш достал бумажник, извлек оттуда четыре банкноты по пять фунтов каждая, а также свою официальную визитную карточку. На карточке он неожиданно твердой рукой что-то написал золотым карандашиком.
– Гринлинг-Креснт, дом четырнадцать, – сказал он. – Доставьте завтра, без проволочек. Вещь… очень тяжелая. За перевозку я, само собой, заплачу. Господин Скимп будет…
Голос его снова стих. Увы, господин Скимп уже не будет.
– Ничего страшного, сэр. Господин Скимп – мой дядя.
– Вот еще что… эти десять шиллингов – лично для вас, ладно?
И господин Саттон-Корниш быстро покинул магазин, сжимая в кармане пальто заветный ключ.
Домой он добрался на обычном такси. Поужинал наедине с собой, предварительно опорожнив три стопки виски. Но одиночество его было чисто внешним. Одиночество уходило из его жизни.
4
Дверь привезли на следующий день, перепеленатую мешковиной и перевязанную плотным шнуром, – она была не похожа ни на что на свете и по сравнению с концертным роялем оказалась еще тяжелее на подъем.
Четыре здоровяка в кожаных передниках, обливаясь потом, подняли ее по четырем ступеням перед входом и затащили в вестибюль, не сильно выбирая при этом выражения. Чтобы снять дверь с грузовой платформы, у них была легкая лебедка, но ступеньки их едва не доконали. В вестибюле грузчики положили дверь на две тележки, остальное было делом техники – хотя делом тяжелым и сопровождавшимся похрюкиванием. Покупку поставили в задней части кабинета господина Саттон-Корниша – там была ниша, которую он и запланировал отгородить.