– Прелесть, а не собачка! – восхитился шериф. – Слышал, она наполовину койот. А что известно про вторую половину?
– Ничего, – шепнула миссис Лейси.
– Совсем как с этим убийством, – сказал Баррон и вышел на крыльцо вслед за мной.
9
Не говоря друг другу ни слова, мы вернулись к машине. Вжавшись в спинку сиденья, Энди возил во рту потушенную сигарету.
Мы сели в салон.
– Отгони машину ярдов на двести, но так, чтобы поднять побольше шума.
Энди нажал на газ. Седан скользнул за угол и, с оглушительным ревом вспарывая лунный свет, понесся вверх по усеянному призраками пней холму.
– На вершине развернись и спускайся обратно, – скомандовал Баррон. – Только к самому дому не подъезжай, а прямо сейчас погаси фары.
– Угу.
У вершины холма Энди аккуратно обогнул дерево, отключил фары, съехал вниз по склону и остановился у подножия, в зарослях ветвистой толокнянки. Пытаясь смягчить звук храповика, он медленно и плавно потянул ручной тормоз.
Сидящий впереди Баррон обернулся ко мне:
– Сейчас мы все идем через дорогу, поближе к воде – только без шума и бестолкового шатания под луной!
– Угу, – снова отозвался Энди.
Выбравшись из салона, мы беззвучно, как коты, крались сначала по грунтовой дороге, потом по сосновым иголкам и петляли среди деревьев, пока впереди не заблестела вода. Баррон плашмя лег на землю, и мы последовали его примеру. Шериф повернулся к Энди:
– Слышишь что-нибудь?
– Восьмицилиндровый мотор с довольно жестким ходом.
Я напряг слух и вроде бы уловил какой-то звук, но полной уверенности не было.
– Следите за окнами дома, – шепнул Баррон.
Следить пришлось минут пять или около того. Свет в окнах продолжал гореть, но раздался скрип двери, такой слабый, что возникал вопрос: не почудилось ли? Нет, не почудилось – через секунду на ступеньках крыльца послышались шаги.
– Свет не погасили, – шепнул Баррон. – Умно!
Мы подождали еще минуту. Урчание работающего вхолостую мотора сменилось сбивчивым ропотом и неровным заикающимся стуком. Вскоре к звукам прибавился утробный механический рык, который полностью их поглотил. Темный предмет, прочертив изящную пенную дугу, обогнул утес и исчез из поля видимости.
Баррон отправил в рот кусок табака, с явным удовольствием пожевал и выплюнул комок, который отлетел фута на четыре. Поднявшись, шериф стряхнул сосновые иголки, и мы с Энди тоже встали.
– Жевательный табак сейчас не тот, что раньше, никакой бодрости не дает! В доме Лейси я чуть не уснул. – Баррон переложил «кольт» из левой руки в правую, спрятал оружие в кобуру и повернулся к Энди. – Ну?
– Лодка Теда Руни, – ответил Энди. – У нее два клапана заедает и глушитель треснул. Лучше всего это слышно, когда сбавляешь газ, что сейчас они и сделали.
Надо же, Энди говорить умеет, а то прежде только угукал. Похоже, шериф тоже оценил этот неожиданный приступ красноречия.
– Ты уверен? Клапаны на каждой второй лодке заедает.
– Тогда зачем спрашиваешь? – взвился Энди.
– Ладно-ладно, не злись.
Тот что-то буркнул в ответ, и мы вернулись к седану. Энди завел мотор и аккуратно подал машину назад.
– Фары? – коротко спросил он и, получив разрешение Баррона, включил фары. – Куда дальше?
– К дому Теда Руни, – невозмутимо ответил шериф. – И побыстрее, до него ведь миль десять.
– Минимум двадцать минут, – сварливо отозвался Энди. – Нам же через Спикеров мыс ехать.
Выбравшись на асфальт, мы помчались мимо темных палаток лагеря Уиллертона и прочих лагерей, затем свернули налево, к шоссе. Пока не оказались за поселком на дороге к Спикерову мысу, Баррон не проронил ни слова. Позади остался танцевальный павильон, в котором по-прежнему гремела музыка.
– Сильно я тебя одурачил? – полюбопытствовал шериф.
– Порядком.
– Не переборщил?
– Нет, получилось здорово, только, боюсь, Людерса одурачить не удалось.
– Дамочка умирала от страха и неловкости, а вот Людерс – молодец. Внимательный, спокойный, твердый, но я все-таки его одурачил, заставил ошибок наделать.
– Да, парочку проколов я заметил, – кивнул я. – Во-первых, сам приезд к Лейси. Во-вторых, байка про друга, сочиненная, чтобы объяснить, почему он сам не на колесах. Объяснения не требовались. В гараже стояла машина, но чья она – вы не знали. А в-третьих, они лодку на холостом ходу держали.