Он стоял и смотрел. Заметив его, они не поменяли позы. Губы Глэдис скривились в едва заметной усмешке. В углу рта Портера Грина торчала сигарета, он щурился сквозь дым.
Высокий, темные волосы с проседью. Хорошо одет. Глаза пройдохи. Наверняка торгует подержанными машинами. Непыльная работенка для нечистых на руку типов.
Музыку сменила рекламная скороговорка. Парочка разжала объятия. Портер Грин крутнул ручку, уменьшая громкость. Стоя посреди гостиной, Глэдис смотрела на Джо Петтигрю.
– Ты что-то забыл, любимый? – звенящим от презрения голосом спросила она.
Джо молча покачал головой.
– Тогда будь так любезен, вали отсюда.
Глэдис разинула рот и расхохоталась.
– Перестань, – сказал Портер Грин. – Не трогай его, Глэд. Человек не любит танцевальную музыку. Имеет право. Тебя ведь иногда тоже что-то раздражает?
– Еще как, – согласилась Глэдис. – Он.
Портер Грин поднял бутылку виски со столика и наполнил два стакана.
– Выпьешь? – спросил он, не глядя на Джо Петтигрю.
Джо снова молча покачал головой.
– Он умеет стоять на задних лапках, – заметила Глэдис. – Все понимает, только сказать не может. Почти как человек.
– Заткнись, – устало сморщился Портер Грин, держа в руках два полных стакана.
– Пей, Джо, я угощаю. Ты ведь не таишь на нас зла? Вот и славно.
Он протянул пойло Глэдис. Оба выпили, разглядывая поверх стаканов застывшего в дверном проеме Джо Петтигрю.
– А ведь когда-то я вышла за него замуж, – задумчиво сказала Глэдис. – Не могу поверить. Не иначе меня опоили.
Джо Петтигрю отступил назад и прикрыл дверь. Глэдис смотрела ему вслед.
– Он пугает меня. – Ее голос дрогнул. – Стоит как столб и молчит. Не жалуется, не буйствует. Знать бы, что у него на уме.
Реклама выдохлась, из приемника снова зазвучала музыка. Портер Грин покрутил ручку, увеличивая звук, затем уменьшая.
– Известно что. История стара как мир, – ответил он, снова врубил звук на полную мощность и приглашающим жестом развел руки.
Джо Петтигрю вышел на крыльцо, задвинул засов тяжелой старомодной двери, приглушив буханье радиоприемника. Окна, выходящие на улицу, были закрыты, значит музыка особенно никому не мешала. Старый каркасный дом строили на совесть.
Джо не успел подумать, что не мешало бы подрезать газон, как на тротуаре прямо перед ним возник странный незнакомец. Встретить человека в опереточном плаще не диво, но не на Лексингтон-авеню, не с утра и точно не в цилиндре.
Цилиндр особенно удивил Джо Петтигрю – хорошо поношенный, со свалявшимся, словно шерсть кота-доходяги, ворсом. Плащ, впрочем, тоже едва ли был от Адриана[80].
У незнакомца был острый нос и черные, глубоко посаженные глаза. Очень бледный, больным он все же не выглядел. Остановившись у основания лестницы, незнакомец поднял глаза на Джо Петтигрю.
– Доброе утро. – Он прикоснулся к краю цилиндра.
– Доброе, – ответил Джо Петтигрю. – Что сегодня продаем?
– Лично я ничего не продаю, – ответил мужчина в опереточном плаще.
– И правильно делаете, старина. Здесь нет простофиль.
– И не предлагаю подкрасить ваш фотографический портрет превосходными акварельными красками – прозрачными, как лунный свет над вершиной Маттерхорна, – добавил незнакомец и сунул руку под плащ.
– Только не говорите, что там у вас пылесос.
– Ни пылесоса, ни кухонного гарнитура из нержавеющей стали в жилетном кармане. Впрочем, мне ничего не стоило бы его туда поместить.
– Но вы же явились сюда не просто так, – сухо обронил Джо Петтигрю.
– Я не продаю, отдаю даром. Однако далеко не всем, только избранным…
– Неужели где-то еще разыгрывают пиджаки в лотерею? – с отвращением перебил его Джо.
Высокий тощий незнакомец выпростал визитку из-под плаща.
– Далеко не всем, – повторил он. – С утра я что-то разленился, но, похоже, нашел того, кого искал.
– Бинго! – воскликнул Джо Петтигрю. – Неужели меня?
Незнакомец протянул визитку. Джо прочел: «Профессор Огастес Бинго», а ниже шрифтом помельче: «Порошок для удаления волос „Белый орел“», номер телефона и адрес в Северном Уилкоксе.
Джо Петтигрю прищелкнул ногтем по карточке и покачал головой:
– Не по адресу, приятель. Мне это ни к чему.
Профессор Огастес Бинго тонко улыбнулся, вернее сказать, его губы приподнялись на дюйм, а в уголках глаз появились легкие морщинки. Можете называть это улыбкой. Он снова сунул руку под плащ и вытащил круглую коробочку размером с ленту для пишущей машинки. На коробочке красовалась знакомая надпись: «Порошок для удаления волос „Белый орел“».
80