Джо почувствовал, как кожу на висках защипало, во рту пересохло, язык затвердел и разбух. Он едва сдержался, чтобы не крикнуть, что никакого выхода нет! А если выход существует, значит все его труды пошли прахом, все зря – профессор Бинго и остальное. Какого дьявола он стоял и ждал, когда вынут стекло, осторожно крался к окну за спиной полицейского и на цыпочках удирал по лужайке? Зачем бродил по улицам, уворачиваясь от пешеходов, мучимый жаждой, не смея ни с кем заговорить, если двое копов вот так, походя, обнаружили способ выбраться из дома с наглухо закрытыми окнами и дверями?
Джо промолчал, но напряженный внутренний монолог непостижимым образом изменил выражение его лица. Редер наклонился вперед, слегка высунув кончик языка. Вальдман вздохнул. Странно, но до сих пор ни ему, ни Максу не пришло в голову, что убийца представляет опасность.
– Котел под полом, – промолвил лейтенант холодно и отчетливо.
Петтигрю медленно обернулся, разглядывая решетку нагревательного котла на полу и две другие – горизонтальную и вертикальную, – разделявшие комнату и коридор.
– Котел, – повторил он и взглянул на Вальдмана. – Что – котел?
– Котел обогревает комнату и коридор. Между двумя частями котла – металлическая заслонка, направляющая тепло куда захотите. Когда она стоит вертикально, тепло уходит в одну сторону, когда опускается и поднимается – как сейчас, – тепло распределяется равномерно, в обе стороны.
– Думаете, человек способен там пролезть? – изумился Джо.
– Не всякий. Вы смогли бы. Заслонка легко перемещается, мы пробовали. Там есть свободное пространство двенадцать на двенадцать дюймов. В самый раз для вас, мистер Петтигрю.
– Выходит, я убил их и ушел через котел. Да я просто гений! А потом еще и решетку опустил.
– Ничего подобного. Решетка опускается под собственной тяжестью. Мы проверяли, мистер Петтигрю. – Лейтенант взъерошил черные кудри. – К несчастью, это не все.
– Не все? – На виске Джо, словно крохотный яростный молоточек, забилась жилка. Он очень устал. Много маленьких усталостей, скопившихся за долгие годы, превратились в одну громадную усталость. Джо сунул руку в карман и сжал коробочку, обернутую в туалетную бумагу.
Детективы встрепенулись. Рука Редера потянулась к бедру, мышцы на ногах напряглись.
– Это всего лишь нюхательный табак, – сказал Джо Петтигрю.
Вальдман встал.
– Отдайте, – резко бросил он, шагнув к Джо.
– Вещь совершенно безвредная.
Джо извлек из кармана коробочку, размотал туалетную бумагу, поднял смятую крышку, пальцем коснулся порошка – на дне оставалось не больше столовой ложки – на две хороших щепотки. Две отсрочки приговора.
Он перевернул ладонь и высыпал содержимое коробочки на пол.
– Впервые вижу нюхательный табак такого цвета, – сказал Вальдман, забрав опустевшую коробочку. Стертые буквы на смятой крышке читались с трудом.
– Это не яд, – сказал Джо. – По крайней мере, не в том смысле, как вы думаете. Мне он больше не нужен. Так на чем вы остановились, лейтенант?
Вальдман отошел от него, но не сел, остался стоять.
– Другой недостаток этой версии – бессмысленность убийства. Если, конечно, женщину задушил Портер Грин. Ваши слова заставили меня усомниться в этом, мистер Петтигрю. А вы быстро соображаете. Если отпечатки на шее – довольно четкие и останутся такими еще некоторое время – принадлежат вам, говорить больше не о чем.
– Это не мои отпечатки, – сказал Джо Петигрю. Он протянул руки ладонями вверх. – Сами смотрите, мои руки в два раза меньше его.
– А стало быть, мистер Петтигрю, – голос Вальдмана постепенно набирал силу и мощь, – если вы застрелили Портера Грина, когда ваша жена была уже мертва, вы не могли придумать ничего глупее, чем сбежать. Присяжные никогда не обвинили бы вас в предумышленном убийстве, потому что у вас был превосходный мотив – самооборона.
Теперь голос Вальдмана звучал громко и отчетливо, но не переходя на крик. Редер смотрел на него с невольным восхищением.
– Если бы вы просто позвонили в полицию и сказали, что прибежали на крик и обнаружили Грина полуголым, исцарапанным, готовым напасть и инстинктивно нажали на курок… – голос лейтенанта упал, – вам поверили бы безоговорочно.
– Я не видел царапин, когда стрелял, – сказал Джо Петтигрю.
В комнате стало очень тихо. У лейтенанта отвалилась челюсть, слова застряли в горле. Редер рассмеялся, отвел руку назад и вытащил пистолет.