Я осмотрелся. С нашей последней встречи здесь мало что изменилось.
– Мне нужна твоя помощь, – сказал я.
– Иначе бы ты не появился.
– Мой клиент – бывший гангстер, решивший завязать с Синдикатом, бандой, называй как хочешь. Тебе не хуже моего известно, что они богаты, как Рокфеллер, и абсолютно непобедимы. Слишком многим выгодно их существование, особенно адвокатам, загребающим по миллиону в год, и адвокатским коллегиям, озабоченным защитой своих членов больше, чем защитой своей страны.
– Господи, ты, случаем, не собираешься податься в политику? Никогда не слыхала от тебя таких речей!
Она положила ногу на ногу, вовсе не собираясь со мной заигрывать – не такая это была девушка, – но на некоторое время я утратил способность связно соображать.
– Хватит сучить ногами, – сказал я, – или носи шорты подлиннее.
– Черт подери, Марлоу, у тебя одно на уме! Больше ни о чем думать не можешь?
– Пытаюсь. Приятно сознавать, что у тебя есть хотя бы одна знакомая девушка, очаровательная и желанная, но обладающая твердыми принципами. – Я сглотнул и продолжил. – Зовут его Икки Розенштейн. Неприятный тип, за исключением одного. Он вскипел, когда я сказал, что мне понадобится помощница. Заявил, что такая работенка не для баб. Поэтому я и взялся за его дело. Женщина для обычного бандита все равно что куль муки. Переспать он с ней не откажется, но, если придется, избавится без сожалений.
– Ближе к делу. Может быть, чашку кофе или чего покрепче?
– Я редко пью с утра, и сегодня – не тот случай. От кофе не откажусь, но позднее. Икки взяли на карандаш.
– Что это значит?
– Берешь список, карандашом вычеркиваешь одно из имен – и считай, что этот человек мертв. Синдикат ничего не делает просто так. У них все учтено, как в амбарной книге.
– А чем я могу помочь? Или ты?
– Что-нибудь придумаю. А ты поможешь мне отследить, когда сядет самолет и куда направятся убийцы.
– А дальше?
– Сказал же, что-нибудь придумаю. Если они летели ночным рейсом, значит уже здесь; если утренним – раньше пяти не появятся. Время есть. Знаешь, как выглядят наемные убийцы?
– Еще бы. Каждый день пою их виски и кормлю черной икрой на горячих тостах, – фыркнула Анна и прищурилась.
В четыре размашистых шага я преодолел коричневый узорчатый коврик, поднял ее на руки и крепко поцеловал в губы. Она не оттолкнула меня, но не скажу, что затрепетала в моих объятиях. Опустив ее на пол, я вернулся на место и, как ни в чем не бывало, продолжил:
– На вид они самые обычные, неприметные типы – коммерсанты средней руки или конторские служащие. Неброская одежда, хорошие манеры… Если нужно, умеют быть вежливыми. С собой носят кейсы с оружием. Выполнив задание, от оружия избавляются. Обычно используют револьверы, но не чураются автоматического оружия. Глушителей не любят – глушитель может заклинить затвор, а вес мешает прицелиться. В самолете будут держаться порознь, но вполне могут изобразить старых знакомых, случайно севших на один рейс. У трапа пожмут друг другу руки и разойдутся, но сядут в одно такси. Поселятся в гостинице, потом начнут слежку за Икки. Спешить им некуда. Они знают, что Икки предупрежден. Он сам признался, что среди бандитов у него осталась парочка приятелей.
– А затем они застрелят его из окна дома напротив?
– Нет. Они убьют его с расстояния в несколько футов. Подойдут вплотную и скажут: «Привет, Икки». Он оцепенеет, и в него всадят свинец, выбросят пушки и запрыгнут в машину. Вторую. Первая будет прокладывать путь.
– А кто будет сидеть за рулем первой?
– Какой-нибудь малый с незапятнанной репутацией. По пути случайно врежется в какую-нибудь, лучше всего полицейскую, машину, начнет рвать на себе волосы, что не справился с управлением. А тем временем убийц и след простынет…
– Боже милосердный! – воскликнула Анна. – Да тебя же убьют! Если ты помешаешь им, следующую партию наемных убийц подошлют к тебе!
– Ну это вряд ли. Бандиты не трогают законопослушных граждан. Вся вина ляжет на исполнителей. Не забывай, для их боссов это бизнес. Они зарабатывают деньги. Бандиты проявляют жесткость, только если их прижать. Впрочем, и у них случаются осечки. Крайне редко. Много ли ты знаешь раскрытых заказных убийств? Пару-тройку. Да, Лепке Бухальтера посадили на электрический стул. А вспомни Анастазию?[82] Сильный, жестокий – слишком жестокий. Вот его и взяли на карандаш.
82