Она еле заметно вздрогнула:
– Я бы не отказалась от выпивки.
– Ты всегда тонко чувствуешь атмосферу, детка, – улыбнулся я.
Пока мы пили виски с содовой, я инструктировал Анну:
– Как заметишь их, следуй за ними, только осторожно. Если они поедут в гостиницу – ставлю десять к одному, что именно туда, – позвони мне.
Я давно не менял адрес своей конторы, а жил по-прежнему на Юкка-авеню. Анна знала и то и другое.
– Какой же ты паршивец, – обронила она. – Заставляешь женщин плясать под свою дудку. И как меня угораздило остаться девственницей в двадцать восемь лет?
– Без таких, как ты, жизнь станет пресной. А кстати, почему ты не выходишь замуж?
– За кого? Предлагаешь найти какого-нибудь бесчувственного бабника? Кроме тебя, я не знаю ни одного приличного парня. А на белозубые улыбки я давно не покупаюсь.
Я встал, поднял ее на ноги. Я целовал ее долго и страстно.
– Беда в том, что я честен, – прошептал я. – Это немало. Ты слишком хороша для меня. Я могу мечтать о тебе, хотеть тебя, но один взгляд твоих ясных глаз – и я понимаю, что мне следует держаться подальше.
– Я твоя, – прошептала она. – И у меня есть мечты.
– Не могу. Слишком много женщин было до тебя. Я не заслуживаю такой, как ты. А теперь мы должны спасти жизнь. Я ухожу.
Она стояла и с мрачным лицом смотрела мне вслед.
Женщины, которых ты добиваешься, и те, которых не добиваешься, живут в разных мирах. Я не презираю ни один из миров – и существую в обоих.
3
Аэропорт Лос-Анджелеса устроен так, что подойти к самолетам можно, только если летишь на одном из них. Если найти место с удачным обзором, видно, как самолеты садятся, но глазеть на прилетевших пассажиров придется из-за барьера. Растянутость здания не облегчает задачу, и есть вероятность набить мозоли, наматывая мили между терминалами.
Я списал расписание прилетов и носился по аэропорту, как пес, забывший, где зарыл кость. Самолеты взлетали и садились, носильщики тащили багаж, взмокшие пассажиры метались между стойками, дети хныкали, а голос из громкоговорителя перекрывал остальные шумы.
Временами я натыкался на Анну. Она делала вид, что знать меня не знает.
Вероятно, они приземлились без четверти шесть. Анна куда-то пропала. Я выждал полчаса, но она словно сквозь землю провалилась. Я сел в машину и долго добирался до своей конторы в Голливуде. Там я наполнил стакан и уселся ждать. Без четверти семь зазвонил телефон.
– Отель «Беверли-Вестерн», номер четыреста десять. Имен не узнала. Администратор не отходил от стойки, а светиться я не хотела. Но я поднималась с ними в лифте, видела, как коридорный открывал им дверь, а затем спустилась на полуэтаж и ниже с толпой дам, покидавших чайную гостиную. Номер бронировать не стала.
– Как они выглядели?
– По трапу спустились вместе, но я не слышала, чтобы они разговаривали. Оба с кейсами, в скромных пиджаках. Рубашки белые накрахмаленные, у одного галстук синий, у другого в серую полоску. Черные туфли. Типичные бизнесмены с Восточного побережья. На вид могут быть кем угодно: издатели, адвокаты, врачи, конторские служащие. Хотя нет, последние вряд ли – одеты слишком скромно, второй раз не взглянешь.
– А надо бы. Что скажешь про лица?
– Шатены, один потемнее. Лица спокойные, равнодушные. У одного глаза серые, у того, кто потемнее, – голубые. Глаза особые: цепкие, наблюдательные, так и зыркают по сторонам. Хотя я могу ошибаться, – возможно, они просто сосредоточены на задании или первый раз в Калифорнии. Всматриваются в лица. Кстати, хорошо, что я их заметила, а не ты. На копа ты не похож, но и не похож на человека, которого невозможно представить копом. Работа накладывает отпечаток, знаешь ли.
– Скажешь тоже! Какой из меня коп, я слишком неотразим.
– Лица у них – как с конвейера. Не итальянцы. У обоих в руках дорожные кейсы. У одного – серый с красными и белыми полосами сверху и снизу, дюймах в шести-семи от края. У второго – в сине-белую шотландку. Я такого раньше не видела.
– Забыл, как называется эта расцветка.
– А я-то думала, ты знаешь все на свете.
– Почти все. А сейчас беги домой.
– А накормить девушку ужином? А подарить поцелуй?
– Потом. И поосторожнее, не то получишь больше, чем мечтала.
– Неужели изнасилуешь? Придется захватить на свидание пушку. Будешь следить за ними?
– Или они за мной. Если это те, о ком я думаю. Я снял комнату напротив дома, где живет Икки. В том квартале на Пойнтер и в двух соседних по шесть дешевых пансионов на квартал. Вот где раздолье для шлюх.