– Из кино.
– Понравился фильм?
– Я работаю билетершей...
Отличная работа... Вот они, настоящие ночные девочки. Все время ходят по темному залу со своими фонариками, а игривые зрители поглаживают их ножки.
У этой, во всяком случае, вид совсем не строгий.
– Кажется, нам по пути, – замечаю я.
– Да, – соглашается нежное создание.
– Где вы живете?
– На авеню Леопольда Первого.
– Забавно, я тоже иду туда...
– Я живу в доме сто восемьдесят шесть, – говорит она.
– Не может быть!
– Почему?
– Потому что я тоже иду именно в этот дом. Мы обмениваемся восклицаниями, как и должно быть при таком невероятном совпадении. Она заявляет, что жизнь забавная штука, случай – это великая вещь, а мир тесен.
Я поражаюсь уместности ее тирады.
– Если вы живете в сто восемьдесят шестом, – закидываю я удочку, – то должны знать моего друга Рибенса. Я иду его проведать...
Она со смущенным видом кивает:
– Да, я его хорошо знаю. Мы одно время были друзьями.
Ну ты смотри! Оказывается, парень трахал малышку! У этого Рибенса большая склонность к любовным похождениям... Должно быть, девчонки в его постели следуют одна за другой в ускоренном темпе.
– Ну и как он? – осторожно спрашиваю я, опасаясь задеть ее выражением слишком большой радости, а то вдруг они разругались?
– Пфф, – фыркает она, – совсем ребенок. У него полный беспорядок в мыслях... А кроме того, он большой бабник.
– Как это нехорошо!
Она бросает на меня взгляд сбоку, и на ее губах появляется улыбка.
– Кажется, вы тоже, – говорит малышка.
– Вы так думаете?
– Черт возьми! Вы же француз!
– Как вы догадались?
– По вашему произношению.
Девушка на секунду замолкает, мы делаем четыре с половиной шага, и она добавляет:
– Я очень люблю французов... У меня среди них много друзей...
Чем больше я на нее смотрю, тем больше убеждаюсь, что она не должна быть слишком несговорчивой. Она не из тех куколок, что зовут на помощь, когда начинаешь с ними детальный разговор.
Чтобы проверить, верна ли моя догадка, я беру ее под локоток. Она нисколько не вырывается, даже наоборот. Я прижимаюсь к ней сильнее.
– Спорю, Рибенс ухаживал за вами? – говорю.
– О! Он ухаживает за всеми...
– Он работает?
– Стажером у адвоката.
– И какую жизнь он ведет? Она не сразу понимает.
– У него есть любовница, – отвечает она. – Блондинка, которая его часто навещает.
Девушка описывает блондинку достаточно четко, чтобы я понял, что это Югетт Ван Борен.
– Других гостей у него не бывает?
– О! Еще сколько: девушки, приятели, с которыми он устраивает загулы...
– Какой тип! Вы никогда не видели у него высокого мужчину в плаще и в круглой шляпе? У него светлые топорщащиеся усы и необычные глаза.
Она пожимает плечами.
– Нет!
– Вы уверены?
– Еще бы! Мы живем под ним, этажом ниже...
– Мы?
– Мои родители и я...
Я невольно насупливаюсь. Я представлял себе, что малышка живет одна, безо всяких родителей, и уже строил планы на ближайшее будущее с ней.
– А! Вы живете с родителями? Жаль.
– Почему?
– Ну, я надеялся, что вы пригласите меня выпить стаканчик.
– Я бы с удовольствием, но... Вы понимаете? Я беру ее за талию, она по-прежнему не возражает. Чувствую, как вздымаются ее груди, и от этого в моем спинном мозге и нервных центрах происходит короткое замыкание.
Эта малышка просто сгусток энергии, честное слово! Мы останавливаемся в темном углу, и я жадно целую ее в губы, с одного раза стирая всю губную помаду. Она здорово целуется. Должно быть, научилась этому в своем кино: когда герой прилипает губами ко рту партнерши, она открывает глаза пошире.
Мы стоим в двух шагах от дома Рибенса. Она вынимает из кармана ключ, открывает дверь и заходит первой. Я следую за ней и закрываю дверь. Мы оказываемся в полной темноте.
Здесь можно проявлять фотографии, но я занимаюсь совсем не этим. Прежде чем она успевает нажать на выключатель, я ловлю ее за бюст и прижимаю к стене...
Лапание и новые поцелуи!
После таких дыхательных упражнений можно поступать работать ловцом губок.
Она вибрирует, как туго натянутая скрипичная струна. Волны ее желания совпадают с моими, они пересекаются. Поверьте, мы ведем свою передачу на одной волне.