Рукокрыл чуть заметно дрогнул больным крылом.
– Сидеть тихо, – предупредил Клюев, – берегите здоровье, любезнейший. В метрополиях тревогу по поводу отсутствия связи поднимут быстро, но прибыть сюда мгновенно не смогут – слишком уж глухая провинция. Так что дня три у вас было. Лативумсайо той же ночью, – продолжал Клюев, неспешно прохаживаясь вдоль окна на террасу, – разбивает коммуникатор и, по сценарию, скрывается в лесу. Надо сказать, сам того не желая, очень на руку вам сыграл Толго. Именно он видел янусианина ночью. Это уже потом мы вспомнили про камеры внешнего наблюдения.
Как и задумано, подозрения теперь всецело падают на Лативумсайо, и нам, волей-неволей, приходится организовать его поиски. Вы, Архин, перекладываете ремонт коммуникатора на Толго, зная, что эльбан новичок и быстро не справится, и вместе с Валкиндатом, обеспечивая себе алиби, отправляетесь в лес. Якобы! Только никакими поисками заниматься вы не собираетесь, ведь вам как раз отлично известно, что на самом деле Лативумсайо никуда не пропадал. И задача ваша состоит в другом. Добравшись до окраины леса и убедившись, что я на достаточном расстоянии, вы, Архин, бегом возвращаетесь в капсулу через свою каюту. Счёт идёт на секунды. Вам нужно сделать так, чтобы я не успел уйти слишком далеко, чтобы я собственными глазами увидел картину, так сказать, во всей красе. Пам поднимается в воздух, и какое-то время кружит над капсулой, как бы разминая крылья. Валкиндат в соответствии с планом стреляет в Пама, но неудачно! Пам ранен по настоящему. Вы в тот момент не играли, Валкиндат, вы и в самом деле страшно испугались, что убили его.
Примерно в это же время Архин проникает в каюту Гринбера, который, кстати, опасаясь за свою жизнь, приглашает к себе Толго. С вашей, Архин, физической силой оглушить эльбана незаметно подкравшись, сущая ерунда. Затем вы блокируете дверь в каюте (дипкапсулы – это всё же ваша специальность!), заявляете окаменевшему Гринберу, что вернётесь с оружием, включаете систему на поражение, а когда снова появляетесь на пороге, Гринбер, скорее всего чем-то замахивается на вас, защищаясь. Система срабатывает, Гринбер валиться замертво.
Дальше совсем уже просто. Я сам отправляю Валкиндата внутрь, где он и передаёт вам бластер. И никакого риска! Даже с бластером в руках вы вне подозрений.
И под финал душераздирающая сцена появления Лативумсайо! Правда, он оказался не таким стойким и скорости стал здорово трусить, чем, несомненно, нервировал остальных участников заговора.
Но это мелочи. Как бы там ни было, а дело сделано! Гринбер устранён, договор сорван и ещё неизвестно кому теперь достанется эта богатая планета. Пусть господин бывший чрезвычайный представитель ломает себе голову. – Клюев перевёл дыхание. – И в заключение, я не знаю, действовали ли вы по указанию ваших правительств или это была личная инициатива. Я не знаю, кто именно привёз бластер и координировал операцию. Но одно я знаю точно, – Клюев обвёл всех мрачным взглядом, он тяжело дышал, редкие волосы сбились на лоб, очки сидели криво, – вам всем очень многое хочется мне сказать.
И вдруг, совсем по-мальчишески подмигнув, добавил:
– Я же пошутил. Это шутка такая, а вы все купились.
Глава XIII
С минуту в зале стояла гробовая тишина.
А потом началось!
Клюеву показалось, что на него обрушился цунами величиной с гору.
Говорили все сразу, точнее – орали.
Валкиндат не ругался, нет. Валкиндат просто сочился ядом, давая понять, что всегда считал человечество сборищем тупых и недалёких болванов, жуткой и неудачной пародией на иглеан, и будь его воля…
Дальше Клюев не расслышал, потому что всё заглушал Архин. Вытянувшись во весь свой немалый рост и размахивая четырьмя руками, он конкретно рисковал схлопотать от системы безопасности, но, как ужаленный, верещал про человеческое убожество и неполноценность, грозя всевозможными карами от немедленного разрыва дипломатических отношений до вполне реальной перспективы при первом же удобном случае собственноручно сделать из Клюева кольчатого червя.
Пам гыкал и клокотал, во всеуслышание и весьма доходчиво поясняя сколько раз и с какой именно высоты он будет сбрасывать мерзавца на поверхность, да так, чтобы тот ещё и подпрыгивал.
Даже Лативумсайо, на время забыв дрожать и бояться, то и дело повизгивал что-то гневное и неодобрительное.
В глобальном конкурсе на самую жестокую кару не участвовал один Толго. Он просто смотрел и слушал. Слушал и смотрел.
Когда пыл поутих, а от праведного гнева уже не веяло испепеляющим жаром, Клюев, совершенно обессилевший, позволил себе рухнуть в кресло.