После появления там землян на Ше развернулась бурная дискуссия по поводу дальнейших действий.
В конце концов, победила точка зрения умеренных прогрессистов, считавших, что искусственная консервация шешеков более вредна, и с присутствием землян смирились. Правда, наблюдение не ослабили: чуть не половина так называемых научно-исследовательских экспедиций, работающих сейчас на планете, это замаскированные отряды колонистов.
Несколько лет назад корабль одной из патрульных экспедиций колонистов, возвращавшейся после очередного контрольного посещения планеты, сильно пострадал при выходе из прокола и самостоятельно вернуться домой оказался не в состоянии.
Измождённых и полуживых членов экипажа подобрал случайно оказавшийся там торговый корабль, зафрахтованный иглеанами.
Поскольку раса спасённых ни иглеанам, ни владельцам корабля рукокрылам не была известна, а запросы на поиск ни одна цивилизация не подавала, то с молчаливого согласия рукокрылов иглеане отвезли беспомощных колонистов на свою планету.
На этом корабле были отец и два брата Толго.
Командовал торговым кораблём иглеанин по имени Валкиндат.
Толго несколько лет понадобилось, чтобы выяснить истину и найти Валкиндата.
Узнав о решении Контрольного совета направить от иглеан на планету именно его, Толго расценил это как знак судьбы и решился, наконец, покарать убийцу. Он уже знал, что эльбаны не полетят.
– С соплеменниками порою сложнее, чем с чужаками, – задумчиво произнёс Клюев, – вот почему вы знали окончание стихотворения.
Валкиндат был красным, как рак. Не от стыда. От ярости.
– Плевать мне на вашу поэзию! – взорвался он. – Что делать будем? С ним!
– Ничего вы делать со мной не будете, – безразлично сказал Толго, – во-первых, побоитесь.
У Валкиндата от бешенства задёргалась щека.
– А во-вторых, я ведь вам не всё сказал. Одновременно с автопилотом на корабле включается маячок, передающий сигналы бедствия. И выключить его – никак. Меры предосторожности, знаете ли, после нескольких очень неприятных случаев, – добавил он, многозначительно взглянув на Валкиндата. – Какая-нибудь из наших экспедиций в этом районе сигнал, наверняка, уже приняла и, по моим расчётам, скоро найдёт и корабль и меня. Мне это, признаюсь, не очень по душе, но… – он развёл руками.
Валкиндат до хруста сжал кулаки.
– Зубами порву!
– Вот этого не советую, – предупредил Толго, – разведбот, разумеется, не военный крейсер, но огневой мощи хватит, чтобы от вас и пепла-то не осталось. Я же говорю, без оружия мы не летаем. А что, хотите попробовать? Я с радостью посмотрю.
Вечером, уже на закате, на окраине поляны мягко сел небольшой корабль.
Толго ещё раз бросил взгляд на замкнутую дверь в каюту Клюева, покачал понимающе большой своей головой и быстро зашагал прочь от дипкапсулы.
– Улетел, – угрюмо сказал Валкиндат, – рады?
– Улетел, – повторил Клюев, – рад.
В каюте было душно, несмотря на распахнутую внешнюю дверь. Начиналось долгое и жаркое местное лето.
– Последний вопрос, Валкиндат, – попросил Клюев, – можно?
– Валяйте, – фамильярно бросил иглеанин.
– Что вы делали тогда ночью на поляне один?
Валкиндат усмехнулся, отвёл глаза.
– Не поверите. Мужества набирался. Перетрусил накануне, чуть лицо не потерял, вот и заставил себя выйти в темноту. Что улыбаетесь? Смешно?
Клюев поднялся, направился к выходу.
– Прощайте, Валкиндат, – сказал он, не оборачиваясь, – надеюсь, больше не встретимся. Мне бы не хотелось.
Их эвакуировали через три дня.
Скандал прожил своей истерично-пульсирующей жизнью несколько месяцев.
Ущемлённая в стратегических интересах Корпорация встала на дыбы и спустила на Клюева всех собак, обвинив в срыве контракта и чуть ли не в сговоре с целью убийства своего представителя. Потом вмешалась тяжёлая рука Совета, и Корпорация приутихла, всё ещё клокоча и клацая зубами. Обвинения с Клюева были сняты, но гонорар выплачивать ему отказались наотрез.
На Иглеанию после нудных и стыдливых разбирательств наложили очередной штраф, ввели временные санкции и постарались как можно скорее позабыть об этом крайне неприятном инциденте. Иглеане послушно согласились и тут же выплатили требуемую сумму.