Ах, что, чёрт возьми… С визгом шин я нажал на тормоз, развернулся и помчался к дому Сьюзан. Я снова вышел из машины и подхватил её, заключив в ещё одни крепкие объятия. Выражение её лица в этот момент было нелепым.
– Что, во имя всего, ты делаешь? – Она рассмеялась рядом с моим ухом, плотно обвив руки вокруг моей шеи. – Тебя ждёт Брэди. Ты уже должен быть на пути к нему.
Я не мог позволить себе снова маяться дурью.
– Брэди может ещё подождать час или два. А занятия начнутся не раньше завтра. – Я развернул её и поставил на ноги, подтолкнув в сторону моего автомобиля. – Ты единственная, кто в данный момент имеет значение, и я совсем не хочу уезжать. Я не готов оставить тебя здесь.
Её глаза от удивления и восторга стали огромными.
– И что же ты хочешь сделать?
– Поцеловать тебя. – Я прикоснулся своим лбом к её. – Навечно.
Её слезы высохли, и на губах появилась небольшая улыбка.
– О, пожалуй, меня это устраивает.
Наше желание исполнилось, когда мы перестали разговаривать и растворились друг в друге в самом длинном прощальном поцелуе за все времена...
Эпилог
– ОЙ! – Я ОТДЁРНУЛ руку, лизнул обожжённый палец и вытер его о кухонное полотенце. Хорошо, шоколад для торта готов.
– Крис! Тирамису для восьмого стола готов? – спросил Итан, проходя мимо меня в сторону плиты и проверяя на ней всё, что там готовилось.
– Через минуту. Дай мне немного времени. – Если я вылью шоколадную глазурь на крем торта слишком быстро, тогда она может не застыть идеально гладко. А я не делаю полушедевры. Не в своём собственном ресторане.
Прошлым летом я начал работать с братом, когда перестал играть в баскетбол, чтобы больше времени проводить дома. Это стало одним из лучших решений в моей жизни. Не считая самого важного – добиться Сьюзан Миллер (ныне Донован). Всякий раз, когда я думаю о своей жене, что случается много раз за день, на моих губах всегда появляется улыбка.
Торт был готов, осталось только оставить его в холодном помещении на несколько часов. По пути я отрезал квадратный кусок тирамису, украсил его тремя кусочками клубники, несколькими листочками мяты и сливками и передал десерт Итану, которому сегодня приходилось попотеть. Наша официантка Марина заболела, и мой брат выкручивался, как мог.
Запустив руки в волосы, я развернулся по центру огромной кухни из нержавеющей стали и взглянул на часы над дверью. 14:50. Проклятье, я опаздывал. Как только через две минуты Итан снова появился в двойных распашных дверях, я схватил его за рукав белой поварской формы и дернул к себе.
– Когда Уилл сказал, что придёт?
Мой брат открыл было рот, но за него ответил вошедший через заднюю дверь высокий парень.
– Я уже здесь.
– Круто, мужик! – Я подошёл к Уильяму Дэвису, которого знал ещё со средней школы и который вместе со мной играл в баскетбольной команде колледжа. Мы стукнулись кулаками, после чего он поприветствовал моего брата очень личным движением бровей и крошечной улыбкой сжатых губ. Итан никогда не целовал своего друга в моём присутствии... и это нормально. Я тоже никогда в его присутствии не целовал Сьюзан.
Теперь, когда моя замена наконец-то прибыла, я скинул с плеч поварскую форму и повесил её на вешалку около двери, быстро попрощался со всеми и выскользнул за дверь.
– Удачи! – крикнул позади меня Итан, а потом добавил: – Или что там правильнее пожелать в этой ситуации.
Засмеявшись, я развернулся:
– Я принесу тебе распечатку результатов УЗИ. Врач сказал, что в этот раз даст нам её.
Затем я достал телефон из кармана джинсов и нажал быстрый набор – звёздочку с единицей. Сьюзан сразу ответила.
– Крис?
– Привет, детка. Как ты себя чувствуешь?
После короткой паузы она сказала, растягивая слова:
– Я в порядке. – О, да, я мог понять даже по её голосу, что она закатила глаза. – Я уже выхожу. Увидимся вечером.
– Нет, подожди! – Я открыл машину и сел за руль. – Я уже еду.
– Домой? – Её голос поднялся на тон, как будто это большая неожиданность.
– Да.
– Ты раньше ушёл из ресторана?
– Конечно! Я же тебе говорил, что не хочу, чтобы ты самостоятельно ездила.
– Крииис… – прорычала она в отчаянии. – Я не инвалид. Я в состоянии что-то делать сама.
– Ты знаешь, что сказала доктор, – я приводил эти доводы, казалось, уже в шестидесятый раз на этой неделе. – Ты должна быть осторожной. – Почему она всегда такая упрямая?
– Ты опять проявляешь чрезмерную опеку.
– И что? Смирись с этим. – Я вставил ключ в замок зажигания, и двигатель взревел. – А сейчас оставайся там, где ты находишься. Я буду дома через десять минут.
После того как мы повесили трубки, я отъехал с парковки и направился домой. Во время рождественских праздников Гровер-Бич очень красив. Все дома украшены огнями, и рядом с каждым стоят олени или эльфы, и практически во всех магазинах в эти дни можно услышать песню "Jinglebells Rock".
Как только я остановился на нашей подъездной дорожке, Сью вышла за дверь. Должно быть, она снова ждала у окна. Она всегда так делала, когда знала, что я вот-вот приеду домой. И глубоко в душе я надеялся, что она никогда не прекратит меня так ждать.
Пока Сьюзан запирала дверь нашего двухэтажного дома, я вышел из машины и подошёл к ней сзади. Когда она обернулась, в её глазах цвета мишек Гамми загорелся восторг. И от радости моё сердце сделало кульбит. Есть ли в этом мире что-нибудь лучше, чем приходить домой к красивой девушке, которая всё ещё сильно любит тебя после семи лет вместе? Не говоря ни слова, я обхватил её лицо ладонями и поцеловал. Крепко. Потому что жаждал этого, как только покинул наш дом сегодня утром.
Затем я медленно отклонился и выдохнул:
– Привет, сладкая, – пробежался руками вниз по соблазнительному телу своей жены. Добравшись до её сексуального зада, я просто не смог удержаться, чтобы не ущипнуть её, и она подпрыгнула в моих руках. – Ах, ты рада меня видеть? – прикололся я над ней.
За мой щипок Сью шлёпнула меня по плечу, но её девчоночья сила так никогда и не переросла в полную женскую силу, так что на самом деле это было похоже на касание крыла голубки. Моей голубки. Усмехнувшись, я прижался губами к её губам, переплёл наши пальцы и повёл её к машине. Придерживая дверь для неё, я взял её за руку и помог усесться. Она закатила глаза. Неужели я переусердствовал со своей опекой? Нет, я так не думаю.
Положив одну руку на её подголовник, а другую на приборную панель перед ней, я наклонился и опять поцеловал её, затем прошептал ей в губы:
– Просто будь осторожной.
Пока мы ехали к врачу, Сьюзан всю дорогу молчала. Большую часть поездки её взгляд был приклеен к боковому окну, но я сомневался, что что-то за окном так сильно её заинтересовало. Обычно, когда она становилась такой тихой, она мысленно окуналась в свой собственный мир. У неё в голове было место, куда она едва ли когда-нибудь меня допустит. Так всегда происходило, когда она читала книги или погружалась в редактуру рукописей для издательства, где она работала. Но сейчас её занимало что-то другое.
– О чём ты думаешь? – мягко спросил я, чтобы вернуть её к реальности, когда мы остановились перед медицинским кабинетом.
Улыбнувшись, она склонила голову ко мне:
– Ни о чём. Пойдём.
Чем бы ни было это ни о чём, никто не услышит моих жалоб до тех пор, пока эта мысль делает её такой счастливой, как сейчас.
Сьюзан протянула руку, чтобы открыть дверь, но я остановил её, положив свою руку ей на плечо.
– Подожди. – Я быстро выскочил и обежал вокруг машины, чтобы помочь ей выйти. Тяжело вздохнув, она позволила мне это. Я виновато улыбнулся, когда она вышла, и переплёл наши пальцы.
На стальной пластине, прикреплённой рядом с входной дверью в желтый домик, чёрным курсивом были вырезаны слова «Элис Таллавер, доктор медицины, гинеколог». Я бывал здесь только один раз в своей жизни. Четыре недели назад. Когда мы забирали результаты анализов Сьюзан. И после этого всё изменилось.