Все эти неприятные разговоры и шёпот, извечно следующие за парнем по пятам — вот, что меня привлекало по-настоящему. Что мог такого натворить Иден, чем не оставлял ни одного студента равнодушным?
И это мне предстояло выяснить. Ведь Лея не будет Леей, если не придумает себе авантюру и не влезет в неё с головой. И пусть на этот раз дело было настолько деликатным.
Моё дико бившееся сердце не верило, что Иден мог кого-то там убить, как шептались студенты. Будь это правдой, его бы исключили? Верно?
Что-то в этой истории было не так.
Но его «нападение» на меня не давало покоя. Что это означало? Очевидно, парень не желал меня покалечить, а то бы никто не успел сдержать взбесившегося волка. Он позволил себя остановить.
Отыскав верный кабинет, я облизнула губы и прикрыла густыми волосами опухшее лицо. Сейчас я узнаю про оборотней, кем сама и являлась, а загадочных студентов оставим на потом.
Лекция началась довольно бодро.
— Профессор, скажите, — и вновь, моя рука устремилась вверх.
Молодая женщина кивнула, разрешая говорить.
— Какие звери, на самом деле, могут покровительствовать нам? Кроме волков, медведей и орлов?
Готовая к этому вопросу профессор сначала пыталась уговорить меня дождаться, когда она сама дойдёт до этой темы во время лекции. Но я упросила её рассказать сразу.
— Я не устану повторять, что человек может обратиться лишь в одного из четырёх животных. И это: волки, медведи, орлы и кошки.
— Но, профессор, я слышала, что мальчик из одной деревни обернулся крысой и проник на морское судно, чтобы… — какая-то девчонка оказалась столь же любопытна, что и я.
Однако преподаватель прервала её.
— Это легенда. Если вы будете внимательно меня слушать и не пропускать занятия, то ни одну такую услышите, — строго объявила женщина. — Обыкновенные смертные боятся и нас, и любой магии, поэтому принимают всякую нелепость и случайность за волшебство и козни колдунов. А теперь прошу вас успокоиться и слушать лекцию дальше, а то мы уже не успеваем.
Учебный день выдался долгим. Третью историю я выдержала с трудом. «История письменности и языков»… повеситься можно. Казалось, сейчас нас быстро обучат древнейшим магическим проклятьям, но нет.
— … так называлось слоговое письмо, изобретение которого происходило на протяжении…
И тогда я позволила себе задремать.
Глава 3. Пропажа
Сон выдался беспокойным, а пробуждение неожиданно резким. Утро началось с того, что в дверь без стука влетел один из преподавателей и криком принялся выяснять, не видели ли мы одного из студентов. Якобы тот пропал.
Не добившись от нас с соседкой ничего внятного, учитель предостерёг от глупостей и направился будить остальных.
Шум и гам не стихали несколько долгих минут. Кто-то вопил, плакал и стучал о стену.
— Что это было? — сипло произнесла я и прочистила горло.
— Я вообще ничего не поняла, — глухо пробурчала в ответ Вивьен.
Я потёрла глаза и повернулась в сторону соседней кровати. На ней, уткнувшись носом в подушку, засопела Вивьен. Золотые локоны распределились по светлому постельному белью, прикрывая едва задетое золотистым загаром лицо. Рассмотреть девушку внимательней было сложно. Глаза слипались, а онемевшая рука требовала перевернуться на другой бок.
Не в силах спорить с организмов, я быстро отыскала удобную позу и накрылась одеялом с головой, подумав о том, зачем же Вивьен каждый день высветляет свою кожу косметикой. Она же и без того очень эффектная девушка.
Под мысли о макияже удалось незаметно для себя уснуть. Но ненадолго. Сознание будто само переварило недавние события и вытянуло меня из грёз о качественной косметике и необычной одежде в реальный мир.
— Проклятие! — вскрикнула, вскакивая с кровати.
С другого конца комнаты раздался недовольный женский стон.
— Вив, вставай! — я наспех начала заправлять постель и случайно завернула в одеяло спящую ящерицу.
Винсент издал неопределённый свист и попытался выпутаться из тканевой ловушки.
Пока я его освобождала, тихо причитая себе под нос, Вивьен вновь засопела, иногда прерываясь на храп. Вот он, единственный изъян белокурой красавицы. Храпела она, словно пузатый дед. А как храпят пузатые деды я знала не понаслышке.
— Вивьен!
Оставив зверька досыпать на мягкой подушке, я принялась тормошить соседку. Ну, какая же она соня!
Одной рукой я поддела занавеску и мельком глянула в окно. Темнотища. Такая бывает перед рассветом.