– Кто все? Кто все?! Ну! Скажи мне! – воскликнула женщина, чувствуя, что еще немного и расплачется. Аня не могла принять все, что происходило сейчас.
– Моя мать…
– Она не в счет, – грубо рявкнула Анна, хватаясь за стол, чуть выдвигаясь вперед, чтобы он уж точно услышал.
– Она – моя мать! – громовым голосом рявкнул Николай, возмущаясь, что жена и сейчас не уважала родную женщину, относилась к ней предвзято и нагло. А ведь должна понимать, терпеть, где-то промолчать, и тогда все было бы нормально. Он знал, что мама не идеальная, но родных не выбирают. Вон Лидка, жена его брата, души в свекрови не чаяла, в рот заглядывала, и та к ней с любовью.
– Только поэтому терплю ее в нашем доме и довольно спокойно отвечаю на ее оскорбляющие выпады. Или ты этого не видишь?! – повышая тон, осведомилась Анна.
– Аня!
Женщина мгновенно метнулась к нему и громко процедила в лицо:
– А что Аня? Что Аня?! Я, по-твоему, сейчас должна оправдываться? Убеждать, что я с ним не сплю. В ногах валяться и молиться, чтобы ты поверил?
– А что, плевать на меня? Никто для тебя?! Так, выходит? – грубо ответил он, и в следующую секунду его щеку обожгла горячая пощечина.
Женщина со слезами на глазах смотрела на мужа, пораженного ее поступком, и удивлялась, как могла доверять и быть столь слепой. Идиотка! Отмечая, как он метнулся к ней, схватив за локоть, уверенно встретила его взгляд, в котором полыхали растерянность и обида, и горько усмехнулась.
– Ань, я… – начал мужчина, понимая, что обидел и, вероятно, допустил ошибку.
– Руки убери, – безжизненно сказала она.
– Аня…
– Не смей меня трогать! – закричала женщина, злясь, что муж не понимает ее просьбы и состояния. Дернула локтем и вырвалась из захвата.
– Я просто растерялся… – попробовал оправдаться Николай, сдерживая себя от желания обнять любимую женщину. Он знал, что сейчас она не примет его ласку. Слишком гордая, и, возможно, поэтому у них периодически появлялись проблемы. Он хотел защитить ее от всех, хоть и не понимал иногда, считая, что можно быть нежнее, а делал только хуже.
Анна повернулась к выходу, чувствуя, что на грани, еще немного и разрыдается, и еле слышно выдохнула:
– Я не хочу тебя видеть.
– Ты что бред гонишь?! Я твой муж и буду воспитывать двух детей даже не смотря…
Женщина обернулась, не веря, что слышит, не понимая, как такое возможно, и задавив в себе желание вновь ударить, сокрушенно успокоила:
– Ну что ты… мне твои подачки не нужны. Раз нагуляла, сама справлюсь. Не переживай…
Не стала слушать его оправданий, ей они были не нужны. Не сейчас. Может быть, потом, но не сейчас. Не сейчас! Быстро пошла вперед из дома, чувствуя, как ее трясет. Ничего не видела и не слышала. Бежала, пока не поняла, что все… не может больше. Рыдания душили. Ей было так плохо на душе, что не хватало сил вдыхать ртом воздух. Отчаяние душило, словно железная рука, уничтожая надежду на счастье.
Невыносимо больно. Казалось, все хорошее и нежное в сердце сгорало, и оставалась пустота. Безжизненная пустота. Она до сих пор не могла принять его слова… подачки.
«Надо же… он будет заботиться. Пусть о себе заботится!»
Как же так получилось? Когда все вышло из-под контроля. Анна не могла принять мерзкую действительность: ее муж не поверил ей, посчитал, что она способна на предательство. А ведь женщина никогда и не думала о таких глупостях, даже мысли не появлялось, чтобы быть с кем-то другим, изменить. Не ради этого она замуж выходила. Только он, только с ним, а оказалось…
«Как мог? Как он мог?!» – повторяла про себя Анна, сжимая плечи руками, чувствуя себя ненужной, грязной и оплеванной.
Так и стояла у стены, прислонившись спиной, пока не услышала детский плач. Лихорадочно понимая, что это сын, моментально сорвалась вперед, открывая деревянную калитку заднего двора, с ужасом замечая светлое пятно в темноте. Олег стоял у курятника и горько плакал, звал ее.
Мать схватила своего мальчика, поднимая на руки, и быстро зашептала:
– Ну что ты, родной мой? Ну ты что, Олежка? Не плачь. Мама рядом. Мама здесь с тобой.
– Папа кричал, звал тебя, а потом… – захлебывался слезами малыш, продолжая рассказывать: – А потом пошел и сел в машину. Я так боялся, хотел с ним быть, а он закрыл меня во дворе, и сказал, что ты скоро вернешься. Это правда? Наш папа вернется, правда же? Да, мама?
Еще сильнее обняла его женщина, ужасаясь, до чего довели ребенка. Он же все понимает. А они… Нет так не пойдет, нужно поговорить с Николаем, чтобы не смели так сына пугать. Или… Она ничего сейчас не понимала, но знала одно – нужно успокоить малыша.