Раздосадованная и уставшая зашла во двор. В доме по-прежнему было прохладно. Села за стол у окна и провалилась в свои мысли, наблюдая, как стремительно темнеет безоблачное небо и как с горы сползают привычные туманные волны, накрывая долину.
Отчаянное и протяжное козье блеянье донеслось со стороны леса. Она совсем близко! Быстро прыгнула в ботинки и побежала за калитку.
– Се́душка, ты где? Иди сюда, моя хорошая.
Я поежилась, жалея, что не захватила куртку. В лесу было прохладно и влажно, а тонкий свитер совсем не согревал, спасал только длинный шерстяной шарфик, который я не успела снять.
– Ну где же ты, беда с рогами? – всматривалась в мрачные лесные тропинки. – Седушка!
Коза вновь отозвалась, и я пошла на звук, уходя по дорожке вглубь туманной чащи. Не заблудиться бы, ночной лес способен сбить с пути даже местного жителя, особенно осенью. Силуэты знакомых деревьев и ландшафтов быстро видоизменяются, опавшая листва скрывает опасные ямы, валуны и тропинки. Вот и сейчас лес казался мне совершенно не таким, каким я видела его при свете дня. Наслаивающийся туман стирал и без того смутные очертания, а шорохи срывающихся листьев, доносящиеся отовсюду, будоражили фантазию.
Я вышла к большому старому буку, напоминающему ветвистые оленьи рога, под которым происходили странные телодвижения и звуки. Всё, что я смогла разглядеть – это белоснежную козью шкурку, которая почти светилась во мраке.
– Седушка, ты что там ищешь? – я поспешила подойти ближе и обомлела.
Большая серая птица сидела ко мне спиной, а под её гигантскими когтистыми лапами лежала окровавленная козья тушка с распоротым брюхом. Рогатая голова безжизненно покоилась на окропленных кровью листьях, язык вывалился наружу, а глаза смотрели на меня с замершим в них предсмертным ужасом. Птица жадно рвала её плоть, заглатывая куски с особенным аппетитом.
Неужели гриф спустился ночью с горы? Я слышала, что они очень крупные, но и представить не могла, что им под силу убить козу. Да и разве они питаются не падалью?
Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что передо мной вовсе не гриф, а нечто не поддающееся объяснению. Птица взъерошила свои перья и развернулась в мою сторону. В её ярких желтых глазах вспыхнул мистический огонь. Я сощурилась на короткий миг, а потом увидела прекрасное женское лицо, обрамленное длинными темными локонами. Её голову венчала золотая корона. Она растянула в жуткой улыбке свой клыкастый рот, испачканный свежей кровью, спрыгнула с Седушки и расправила длинные мощные крылья.
Липкий панический страх растекся по моему телу.
– Человечка, – произнесла она хрустальным голосом, – а ты подросла, мяском нежным обросла. Теперь и поохотиться на тебя можно.
Я помнила эту птицу! Однажды ночью, будучи ещё совсем крохой, я гостила у бабушки и услышала странный шум. Тихонько встала с кровати и выглянула в окно: в огороде сидела большая красивая птица с женским лицом, которая ела яблоки прямо с дерева. Она словно учуяла мой взгляд, оскалилась и хлопнула крыльями, улетая со двора. Поутру я всё рассказала бабушке, но она заверила меня, что это был всего лишь сон. Я и сама так думала, ровно до этого мгновения.
Сделала несколько шагов назад, отстраняясь от чудища, которое приближалось ко мне.
– Беги, человечка, если жизнь мила, – игриво и самодовольно произнесла она, оттолкнулась от земли и ринулась в мою сторону.
Я опрометью кинулась наутёк, быстро перебирая ногами в тяжелых ботинках. Бежала в сторону дома. Ничего не слышала, кроме биения собственного сердца и надрывного дыхания. Страшно было обернуться и увидеть, что это происходит на самом деле.
Впереди показалась калитка заднего дворика, рядом с которой стояла мёртвая тетя Глаша. Будто встречая меня, она развела свои руки в стороны.
Не осознавая себя от ужаса, свернула с дорожки влево, прямо в лощину. Скатилась со склона, упав в скопившуюся там сухую листву, достающую мне почти до пояса. Осмотрелась по сторонам: птица здесь не пролетит, слишком густо росли молодые деревца.
Попыталась отдышаться, но сдавливающий изнутри нервный ком не давал вздохнуть. Завтра же уберусь из этих проклятых Глубинок! Знала же, что всякая чертовщина здесь творится. Зачем только приехала? Разве что затем, чтобы превратиться в ещё одну чокнутую местную бабку. Нет уж, далеко мне ещё до бабки, двадцать восемь только исполнилось.
Разгребая листву руками, пробиралась в сторону деревни. Пальцы коснулись чего-то подозрительно холодного и большого. С опаской расчистила верхний слой ещё не слежавшихся листочков и резко отпрянула в сторону. Не может этого быть! Не может!