Но как же ей хотелось сделать ему больно. Отомстить за всю ту боль, которую она носила в себе за годы войны, за те годы, когда каждый день слушала от него и его дружков то слово, которое его безумная тетка вырезала на ее предплечье. Чувствуя легкие разряды дрожи и будто потоки электрического тока в своих кистях, она сжала кулаки и услышала крик.
— Блять, — парень схватился за ребро, делая шаг назад. — Что за хуйня?!
Девушка подняла бровь и ради эксперимента и собственных догадок повторила свои мысли. Драко снова схватился уже за другой бок и бросил на нее взгляд исподлобья. Лоб его был исполосан глубокими морщинами, а лицо раскраснелось от той боли, которая резко выбивала душу из тела.
Ее магии не требовалась палочка.
Она улыбнулась этому факту и посмотрела на свои руки. Во всяком случае, беспалочковая магия может ее защитить, когда магический инструмент находится далеко.
— Где твоя палочка?! — Драко ухватился за столб у кровати. Девушка подняла руки, подол свитера задрался вверх, оголяя кожу у края джинс на талии, таким образом показывая, что палочки нет. Его глаза остановились на голой кромке кожи, но, быстро опомнившись, Малфой заговорил:
— Грейнджер, блять, за эти шутки я тебе шею сверну!
Она мысленно направила невербальный остолбеней в слизеринца, мозг которого, кажется, повредился от алкоголя. Голубая вспышка, извергаемая из ее ладоней, ударила с большой силой в парня и откинула на ковер посредине спальни.
Девушка прошла к нему и проверила на травмы.
— Фините инкантате.
Второе заклинание вернуло парня из оцепенения. Он сел и, облокотившись на свои колени, посмотрел на Гермиону. Но орать больше не стал.
— Как ты этому научилась? Это же просто невозможно!
Его голос успокоился и не выдавал злости, лишь только удивление и, возможно, неверие с легким оттенком восхищения.
— Я и не училась, это просто было во мне.
Она села рядом с ним на ковер.
— Магия живет в нас, а не в палочках. И ее, наверное, можно концентрировать и выталкивать из себя самостоятельно без помощников.
— Во сколько лет ты узнала, что ты волшебница? — Малфой равнодушно смотрел прямо перед собой, делая вид, что ему все равно.
— Когда получила письмо из Хогвартса, до этого я не обращала внимания на какие-то особенности в себе. Но, получив письмо и купив палочку, я сразу выучила все из учебников первого курса, а заклинания получались без труда.
Драко сидел в той же позе, не выражая эмоций, а Гермиона продолжала рассказывать:
— Первый раз у меня получилось использовать беспалочковую магию уже после битвы за Хогвартс. Я сидела под яблонями в саду на заднем дворе Норы. Сильный порыв ветра качнул ветви дерева, и я подняла руки над головой, чтобы укрыться от плодов, летящих на мою и без этого нездоровую голову. — Гермиона ухмыльнулась, окунувшись в воспоминания. — Когда я не почувствовала звука падающих на меня и землю яблок, открыла глаза и увидела, что те парили в воздухе. Оглянувшись, не увидела никого, кто мог бы заставить их левитировать. Как только я убрала руки, то все они рухнули на траву около меня. Я лишь жалею, что раньше не знала, что такое возможно. Иначе б я вогнала палочку Лестрейндж ей же в горло, чтоб заглушить ее сумасшедший смех. Он мне снится каждую ночь.
Девушка выдохнула. Ей было плевать, что эта безумная ведьма была теткой Драко. Память о ее пытках красовалась на предплечье девушки, напоминая о себе каждый проклятый день. Сам Драко, услышав напоминание о тех днях, безмолвно содрогнулся. Именно это снилось ему почти каждую ночь, менялись лишь роли. Иногда он вырывался и кричал, пытаясь ее спасти, но зеленая вспышка Авады была неминуемой. Иногда он сам ее убивал с нескрываемым чувством наслаждения.
Какой сон страшнее, нельзя было ответить. Это был даже не сон, это было воскрешение реальных воспоминаний, которые, словно дым от костра, впитались в одежду и волосы, оставляя противный запах гари.
Гермиона, наблюдала за парнем, лицо которого не выражало эмоций. О чем он думал? И думал ли вообще? Кинув взгляд на шкаф, она заставила открыться его двери, вынув потоком воздуха от туда большую аптечку и отлевитировав коробку себе на колени. Вынув несколько пузырьков, она протянула два Малфою. Тонкие длинные пальцы молодого лорда обхватили бутыльки. Опустошив их по очереди, он вздохнул.