Вот это уже не было похоже на старую Гермиону! Ей не были присущи те черты и повадки, которыми она обзавелась за последнюю пару лет. Стала более холодной и язвительной, позволяла себе делать то, что хотела.
Естественно, в рамках закона и собственно придуманных рамках дозволенного.
Научилась материться, пить алкоголь на равне с мужчинами, вести себя более раскованно в компании малознакомых ей людей. Она вспомнила, как они с Виктором забрели в магловский паб где-то в Америке. Сначала десятки байкеров выглядели странно и пугающе. Но, когда один из них повалился на пол, залитый пролитым из опрокинутых бокалов пивом, а Гермиона выпила черт знает какой по счету шот и поставила его на стол верх дном, обнажая его пустоту, эти самые байкеры приняли их как родных.
Виктор, который придерживался спортивной диеты и почти не пил, был удивлен и, вероятно, даже шокирован, но позволял ей отдыхать. Он был уверен, что эта поездка пойдет ей на пользу, что кошмары уйдут, и они станут жить вместе дальше, забыв все как страшный сон.
Но единственное, что получила Гермиона после поездки в эту удивительную, открытую и свободную страну — это подаренную черную кожанку в заклепках на память от бородатого рокера, который и показал ей те основные четыре аккорда на гитаре. Собственно, к этому списку можно добавить и проявившуюся любовь к року; сломавшегося Крама, который не смог больше выносить ужас тех ночей, в которые приходили приступы; и свою собственную поломанную психику, доставшуюся ей в наследство после войны.
В войне никогда не будет победителей. Даже если тебя им объявят, будь готов к тому, что скоро всплывут какие-то подводные камни.
Все они по началу были безумно рады тому, что Тот-кого-нельзя-называть и его псы пали. Тому, что сами они живы, тому, что смогли восстановить мир, не потеряв друг друга, ибо гибель одного из их Трио была бы безумной потерей для каждого из них. Как жить в этом мире, когда нет кого-то из ее друзей? Когда нет того, кто прошел с ней всю войну бок о бок, разделял все тягости, горести, радость от маленьких побед и делил на троих украденную в магловском магазинчике маленькую пачку орешков, спасшую их от голодной смерти.
Но спустя время, уже твердо стоя на мирной земле, они, оглянувшись, осознали смерти близких, искалеченные людские души и отсутствие собственной личной жизни.
Первый год пресса и папарацци просто не давали покоя Золотому Трио. Гермиона тогда была готова отдать все призовые деньги, врученные Министерством, только лишь за то, чтобы ее имя перестало пестреть на каждой первой полосе нового выпуска Ежедневного Пророка.
От нее отстали лишь тогда, когда она вернула родителей в Англию, съездила в путешествие с Виктором, вернулась, переехала в магловский пригород Лондона и наконец показала средний палец Скиттер. Тогда еще пару выпусков в газете обсуждали звезду во лбу молодой Героини Войны, но постепенно все прекратилось. Но на это потребовалось почти два года. Два. Года.
Однако хоть внешние нападки на неприкосновенность ее жизни и закончились, никуда не делись собственные внутренние демоны в виде ночных кошмаров, удуший, приступов и неописуемой паники. И это лишь верхушка айсберга.
Поэтому сейчас, сидя на скамейке и глотая зимний напиток, она чувствовала себя не хуже, чем обычно. Малфой ее не донимал, а сегодня краем сознания она отметила, что ей даже нравилось, когда он выходил из себя, и на его лбу вздувалась синяя венка от гнева.
День был в самом разгаре, возможно, уже начался вечер, зимнее небо даже начало темнеть, а снег все еще шел.
Может, погоду в Малфой-Меноре можно было заколдовывать, придавая ей Рождественское настроение?
— Пытаешься проникнуться образом печальной девы, Грейнджер? — раздался голос где-то сбоку. Гермиона вздрогнула и подскочила с места, благо глинтвейн она давно допила, иначе точно пролила бы его на себя. — Но пока ты больше похожа на снеговика какой-то неправильной формы.
— Черт бы тебя побрал, — прошипела девушка, только сейчас обратив внимание на то, что ее и правда чуть припорошило снегом.
Парень незаметно поежился, когда присел рядом с ней на холодную скамью. На улице было промозгло. Но накладывать согревающее не стал.
— Блейз позвонил и сказал, что заскочит скоро в Менор. Я не в восторге от его идеи, но этот безудержный итальянец хочет, чтобы ты к нам присоединилась, — неохотно проворчал Драко, оглядывая Гермиону, стряхивающую с себя снег.
— Присоединиться? — она прищурилась и подошла ближе, чтобы видеть его бледное лицо, подсвеченное уличным фонарем. — К чему? К вашей групповушке?