выпускного и Битвы групп проходят через меня. Я хочу, чтобы студенты здесь узнали
меня поближе, рассмотрели во мене друга, не авторитетную фигуру. Ко времени
выпускного вечера мы все будем чувствовать себя лучшими друзьями.”
Щелкнул микрофон, наполнив коридор еще большим шумом. “Доброе утро,
быки!”
Люк указал пальцем на потолок. “Вы действительно должны слушать это
объявление.”
“В шесть часов вечера”, - сказал директор Tarkenton, “будет открытый микрофон
в кафетерии школы. Мероприятие открыто для всех, но обязательно для всех учащихся
курса поэзии мистера Дэвидсона”.
Лилит застонала. “Я скорее умру, чем буду читать какое-то муторное
стихотворение на публике,” сказала она убитым голосом.
“Ты слышала Tarkentonа”, сказал Кэм Лилит. “Открытый микрофон. Ты можешь
не читать стихотворение, ты можешь спеть. Мы могли сделать сегодня вечером первый
концерт Мести”.
“Мы ничего не сделаем, потому что у нас нет группы,” возразила Лили.
Коридоры школы постепенно опустели. Через минуту они уже опаздывали на
урок. Но Кэм почувствовал, как будто его приклеили земле: он был достаточно близко,
чтобы чувствовать запах ее кожи, и у него закружилась голова от желания. “Сейчас
классный час”, - сказал он. “Давай улизнем прямо сейчас и пойдем порепетировать.”
Давным-давно в землях Ханаанских музыка соединила Лилит и Кэма, и сейчас
Кэм опять нуждается в музыке, чтобы осуществить эту магию во второй раз, здесь, на
Перекрестке. Если бы они могли бы просто выступить вместе, химия между ними сломала
бы эту долгую оборону Лилит, чтобы он снова смог завоевать ее сердце. Он знал это. И
если ему придется посетить школьный бал ради того, чтобы снова играть с ней, так и
будет.
“Мне, например, очень хотелось бы услышать, как ты поешь, Лилит,” вмешался
Люк.
“Не лезь в это,” рявкнул Кэм. “Тебе не надо куда-то идти? Первокурсники с
опасности или еще что-то?”
“Несомненно”, сказал Люк. “Но не раньше, чем я добавлю Лилит к своему
списку”. Он протянул планшет ей снова, ожидая, пока она введет свой адрес электронной
почты. Затем он щелкнул закрывая его покрытием и направился к двери. “Пока,
неудачник”, бросил он Кэму. “И, Лилит, Вы получите уведомление от меня”.
День прошел быстро. Слишком быстро.
Лилит проигнорировала Кэма в классе и на курсе поэзии, и он не видел ее до
конца учебного дня. Он выбрался к ручью Гремучей змеи во время ланча, надеясь, что он
найдет ее там, бренчащей на своей гитаре, но все, что он нашел - это немелодичный звук
струящейся апрельской воды в русле ручья.
Лилит не было.
Он бродил возле студии после звонка, надеясь, что она вернется туда после
занятий.
Но и там ее не было.
Солнце село и он понял, единственное место где ее можно было найти- это
открытый микрофон. Он шел по мрачному кампусу в сторону кафетерия, кашляя от дыма.
Горящие склоны, едва замаскированный огонь Ада Лилит, окружали весь Перекресток,
но никого здесь, казалось, это не заботило. Кэм видел как двигались пожарные машины от
зарева пламени и заметил пустые выражения на лицах пожарных. Они наверное каждый
день поливать из шланга водой на эти тлеющие деревья, не заботясь, что огонь никогда не
унимался.
Все в этом городе были пешками Люцифера. Никто и ничто не могло измениться
в Перекрестке, пока бы дьявол не хотел что то изменить.
За исключением Кэма, который возлагал надежду на Лилит.
Когда он добирался до кафетерия, он придержал дверь для пары влюбленных,
держащихся за руки. Парень прошептал что-то на ухо девушке, и она засмеялась
поцеловав его. Кэм почувствовав укол в груди и отвернулся. Он засунул руки в карманы
куртки и нырнул внутрь.
Ежедневная серость кафетерия была едва замаскирована. В дальнем конце была
сооружена импровизированная сцена с рваными черными шторами, висящими для фона
между двумя столбами. Мистер Дэвидсон стоял в центре сцены возле микрофона.
“Добро пожаловать”, - сказал он, поправляя очки. Он был лет тридцати, с копной
темно-каштановых волос и с тощей как жердь структурой тела, которая излучала
нервозность. “Нет ничего более захватывающего, чем открывать жизненно важные новые
произведения искусства. Я не могу дождаться, когда вы ими поделитесь с нами сегодня
вечером”.
Перекрикивая стоны и ворчания аудитории, он добавил, “ Вы должны выступить,
иначе Вы получите ноль. Таким образом без дальнейшей суматохи, приготовьте Ваши
руки для нашей первой исполнительницы, Сабрины Берк!”
Собравшаясь аудитория приветствовала слабо.
Кэм сел на пустое место, позади Джин Ра, которому Кэм днем раньше предлагал
быть ударником. Джин был темный, забавный с добротой которую в нем можно было
отыскать. Кэм задавался вопросом, что Джин такого сделала, что попал во власть
Люцифера. На сколько некоторые наиболее интересные смертные и ангелы были
способны взбесить Трон.
На сцене, руки Сабрины дрожали, когда она потянулась к микрофону. Она
прошептала, “Спасибо”, когда она разворачивала рукописное стихотворение. “Это
стихотворение называется...‘Бракосочетание’. Спасибо, мистер Дэвидсон, за вашу
помощь. Вы лучший учитель”. Она прочистила горло и начала:
“Свадьба является доисторическим ритуалом для двух людей
мужчины и женщины—
Они так говорят!”
Она подняла глаза от бумаги.
“Вы не можете отнять мою свободу! Свобода? Немота!
Я женщина, смотри, как я парю! ”
Она посмотрела вниз. “Спасибо”.
Остальные ученики зааплодировали. “Так смело,” сказала сидящая рядом с Кэмом
девушка. “Это точно”.
Глаза Кэма шарили по залу, пока не нашли Лилит в третьем ряду, нервно жуящей
свои ногти. Он понимал, что она навоображала себе там, сидя в одиночестве. Лилит,
которую он помнил, была хорошей исполнительницей, ей не приходилось бы бороться с
паникой связанной с выходом на сцену.
Эта Лилит была другой.
Теперь аудитория хлопала для высокого темнокожего парня, который уверенно
вышел на сцену. Он не потрудился отрегулировать микрофон, который был слишком
короток для него. Он просто открыл свой ноутбук и продекламировал.
“Этот стх подобных хайку”, сказал он.
“Некоторые птицы никогда не приземляются.
Они должны сделать все свои дела в облаках”.
Женский контингент в заднем ряду кричали и приветствовали, обращаясь к
парню, “Отлично, Джеймс!” Он махнул им, как будто он стоял в очереди покупая содовую
или вышел из своего автомобиля, и ушел со сцены.
Слова полились со сцены и спустя три поэта, мистер Дэвидсон вышел к
микрофону снова. “Хорошая работа, ребята. Кто далее? Лилит”.
Волна улюлюканья разнеслась через кафетерий, и Г-Н Дэвидсон попытался
утихомирить их. Лилит заняла свое место на сцене. Прожекторы сделали ее волосы ярче,
ее лицо бледнее, когда она держала черную тетрадь под мышкой, готовясь прочитать ее
стихотворение. Она прочистила горло. Микрофон взвыл с обратной связью.
Несколько студентов закрыли свои уши. Один крикнул: “Уйди со сцены! Лузер!”
“Эй, там!” выкрикнул г-н Дэвидсон. “Это не культурно”.
“Ммм—” Лилит пытался настроить микрофон, но получался только визг обратной
связи.
Кэм сорвался с места и подбежал к сцене.
Лилит ошарашенно посмотрела, как он подошел. “Что ты делаешь?” - прошептала